Этот ужасающий масштабами трагедии сон приснился мне накануне того, как я обдумывала о способе изменить свое положение одинокой женщины. Теперь я помню мелкие подробности размыто, но помню, что началось все с того, что ко мне подошел очень хороший молодой человек и начал беседовать. Потом подошел еще один, настроенный на вытеснение соперника. Они начали спорить между собой по поводу моего внимания. Все это происходило ночью, у красивого кукурузного поля под мириадами звезд. Неподалеку гремела веселая музыка, и ребята танцевали. Мы же вышли и стояли на улице.

Все бы ничего, да только спор между мужчинами немного затянулся, и становился более напряженным. Мы вдруг оказались втроем в каком-то заброшенном здании на лестничной площадке. Спор разгорался все ярче и ярче. И я начала испытывать как будто давние симпатии к обоим - и ко второму чуть более глубокие и давние. Он чувствовал это, он был со мной на одной волне, мы как будто вели мысленный разговор. Я чувствовала с ним себя комфортно. А первый кавалер, хоть и был немного "дальше", все же не отступал, что придавало ему больше харизмы и симпатии.

Но одно дело, когда спорят двое мужчин. Другое, когда они принимают облик страшных огромных, почти что мифических, чудовищ. Эти чудища были поистине воплощением кошмара и ужаса, но при этом прекрасны эстетически, они сражались в океане, в затишье перед штормом - небо затянулось тяжелыми серыми облаками, и вода с крупными волнами казалась страшнее, глубже и темнее. И там сражались два кита. Я была на большом железном корабле с командой. Но корабль появился позже. Вначале я наблюдала за ними, плавая в воде. Один вдруг превратился в огроную касатку, моего любимого кита, другой, уже смутно припоминаю, но кажется тоже в кита, в кашалота, с огромной квадратной головой. Этот второй, кашалот, олицетворял второго кавалера, с которым я находила общий язык; он был крупнее, но почему-то весь его ужасный образ ощущался мною как скала, ограждающая от напастей. Первый же был проворней, нес с собой хищную опасность, настоящую стихию, сметающую все на своем пути. Он двигался быстрее, он стремился убить, от него исходила опасность. Но это не значит, что я отдала предпочтение кому-то. Мне было за обоих страшно, и равно трудно сделать выбор. Вообще, киты моя огромная слабость. А особенно когда в поле зрения фигурирует касатка. Они сражались так, что поднимались огромные волны. В следующий миг мы оказались на корабле, и я наблюдала за ними, а команда бегала, исполняя приказы капитана.

Тут, я услышала голос того, кто в образе кашалота, его успокаивающие нотки, он говорил мне, что все будет хорошо (явно что-то о том, что он решит проблему). Он успокаивал и объяснял, что так будет лучше и это единственный выход - он сам не хотел того, что произошло в следующий миг. А в следующий миг я увидела страшную машину - словно огромный нож, разрезавшую мою прекрасную касатку, огромную, в двадцать-тридцать метров длиной. Я слышала, как ему больно, как он жалобно издает звуки, как хлестала его кровь. Он как будто лежал на закланье. Это было поистине страшно. Я во сне уже осознавала, как мне было жалко этого кита. Но почему-то сознание вновь и вновь повторяло эту картину, как будто бы прицеливаясь лучше, стремясь разрезать его ровно пополам, и снова жалобный крик, исполненный боли и обреченности. Но, его убивал не другой кит, его убивала бесчувственная машина, управляемая капитаном, который действовал не от себя, но словно по какой-то судьбоносной схеме. Не то, чтобы капитан это зло. Как будто исход битвы был давно предрешен. И кашалот наблюдал на корабле за этим со стороны, лежа напротив меня, не издавая звука, хотя мгновение назад эти двое сражались не на жизнь а насмерть, пронзая океан мощными ударами. Мне самой было страшно, что они, сподобясь зверям, съедят меня. В мою голову приходили даже образы стаи касаток, таких же огромных и хищных, как в природе своей, и я даже мотивировала себя во сне на то, что наш корабль виднеется для них как более огромное и страшное чудовище - подсказки подсознания. И наверное, поэтому эту касатку словно уже я сама резала, прицеливаясь несколько раз, и более того, страшась, чтобы она не развернулась и не убила меня.

Мне до сих пор грустно и страшно - настолько ужасающе, стихийно и мощно все произошло, и настолько трагично и лирично.

---

До чего доводит любопытство

Название: До чего доводит любопытство
Автор: Dameli_D
Фэндом: Толкин "Властелин Колец"
Персонажи: Глорфиндел/НЖП
Рейтинг: R
Аннотация: Как Глорфиндел возлюбленную нашел

Глава 1

В лесу росли подснежники. Снег таял, и птицы возвращались с юга. Молодая девушка выгуливала собаку у опушки леса, тихо напевая песню. В это утро она решила сильно не мудрить с прической и лицом, потому что страшно не выспалась. Вчерашняя интрижка с конюхом после юбилея подруги затянулась на очень сильно. Она едва заставила себя умыться, чтобы придать хотя бы видимость свежести своему лицу. Хоть это не исключало того, что под глазами залегли синяки. Да уж, если бы она проснулась не в тесной комнатушке, где за водой надо идти спозаранку в страшный холод, чтобы умыться, а в нормальной отапливаемой и не лишенной пространства комнате со смежной ванной, это бы сделало ее куда счастливее. Странно называть все это «городом». Но так его называла только она.
- Стой! Стой, Громит! Ух, ты, уй!
Девушка по ошибке выпустила повод и тихо выругалась, уверенная, что никто не услышит этого наречия. И повернулась в ужасе на негромкие смешки. Этот кто-то не спешил выйти из укрытия, так что ей ничего не оставалось, кроме как идти на поиски своего волосатого друга.
- Я бы на твоем месте сначала убедился, что иду в правильном направлении.
Девушка обернулась и обомлела. Перед ней стояли мужчины, живым воплощением явившие ей образ Аполлона. Судя по всему, они вышли на охоту – на бедре у одного висел капкан, в руке другого – охотничий нож.
- Я иду в неправильном направлении? – опомнившись, спросила она.
- Да, - подтвердил мужчина, держащий в руке нож.
Девушка отметила про себя склад и изгибы его тела, и то, как он на нее смотрит. Мысли о страстном конюхе тут же испарились.
- А, вы видели, куда убежал пес?
- Да. Давай, покажу.
Они вышли на поляну, свернув вправо, и девушка увидела пса, мирно метившего территорию.
- Непослушный ребенок, - вырвалось у нее.
Мужчина заинтересованно взглянул.
- У тебя есть дети?
- Нет. У моей знакомой. Это, кстати, их собака.
- Интересно. Почему ты выгуливаешь чужую собаку?
- Потому что я люблю ее.
- Хмм.
Девушка покосилась на статного мужчину, но промолчала. Что-то колкое рвалось наружу, но ее мозг еще не понял, что.
- Вы не… следопыт? – скромно поинтересовалась девушка.
- Нет, - мужчина улыбнулся. – Мы охотились на дичь, но нашли совсем другое.
- Другую, - поправил его друг. – Я Элухил, рад встречи, - сказал он, протянув руку.
- О, - девушка только сейчас поняла, что никогда еще не видела таких красивых мужчин среди людей. – Джина.
Она пожала ему руку.
- Интересное имя, - сказал Элухил. – Впервые его слышу.
- Я тоже впервые. Глорфиндел, - он протянул свою руку, Джина собралась было пожать ее, но Глорфиндел перевернул ее ладонь и аккуратно поцеловал кончики пальцев, а потом незаметно и игриво подмигнул.
- Это имя не местное, - девушка смутилась подобному обращению, и постаралась придумать более-менее достоверный ответ на случай спонтанного вопроса «А откуда оно пришло?». Очевидно, это ей не удалось – Глорфиндел улыбнулся. Хитрец. Но промолчал.
Они подошли к питомцу, и Элухил любезно помог Джине с поводом. Болтая о всякой ерунде на обратном пути, девушка не заметила, как скоро она добралась до крылечка своих знакомых, где хозяйка дома уже сбивала пыль с ковра.
- О, Джина, дорогая… - она оборвала речь на полуслове, наверное, тоже обомлев от восторга, глядя на двух аполлоновских мужчин.
- Здравствуйте, миссис. Вот ваша собака. Ну, я пойду. Передайте привет Ливии от меня.
- Х-хорошо.
До города оставалось ходьбы минут пятнадцать, и мужчины проводили ее до ворот. Джина не могла не взглянуть на Глорфиндела украдкой, и в то же время боялась это сделать. Она остановилась в полуобороте, когда заметила, что он тоже бросил взгляд в ее сторону. Ее это воодушевило, но смелости не придало, и она юркнула за ворота, окрыленная надеждой.

Глава 2

Близился праздник наступления весны, и все девицы шили, вышивали и покупали себе яркие наряды. Хоть Джина и любила весну, она не стала бегать за разноцветными лентами по всему городу. Обыденная жизнь последние две недели не давала ей возможности на всякие счастливые мелочи, и она работала, не покладая рук, как большинство ее знакомых. Что до праздника – ей не хотелось идти по одной простой причине: она хотела видеть эльфов, но знала, что это невозможно. Пока. А идти в их город через лес ей как-то не хотелось. Иногда мысль о Глорфинделе ее все же посещала.
Подруга заставила ее надеть свое новенькое прошлогоднее платье, которое она одевала летом всего раз – нежное молочное, с желтыми и красными линиями по бокам. Широкий белый пояс затягивался прямо на талии, выдавая все прелести фигуры, а вырез на груди был таким скромным и изящным, что впору идти на королевский бал. Ливия соорудила ей замысловатую прическу, и теперь на макушке Джины красовались мелкие косички с лентами вперемешку.
- Вот, - удовлетворенно сказала Ливия. – Теперь ты у нас вылитая эллет. Хоть они и не носят подобных фасонов. Осталось лишь намазать губы бальзамом.
- Я сама выберу, - довольно перебила Джина, выбирая тот, что недавно сделала мама Ливии.
- Теперь Джон от тебя не отстанет. Никакие Марты ему не будут нужны после тебя.
Джина хмыкнула.
- Нужны мне всякие Джоны. Я видела кое-кого посимпатичнее.
- О, - протянула Ливия. – Познакомишь?
- Еще чего.
Лукавый взгляд девиц заставил обеих рассмеяться. Ливия долго выбирала чулки, которые могли бы подойти к ее нижней юбке.
- Да брось ты, - сказала Джина. – Не думаешь ли, что кто-то будет их рассматривать?
- Это придает мне уверенности.
Джина махнула рукой.
- А кого ты встретила? – любопытно спросила Ливия.
- Да, в общем-то, никого, - протянула через минутное молчание Джина. – Просто… не хочется. Идти на праздник.
- Капризная девица. Хочешь ты идти.
Они вышли из дома и направились на площадь.
- Эй, красавицы! – выкрикнул Бук из своей таверны. Девушки остановились.
- Да, дядя? – спросила Ливия.
- Не захватите с собой на праздник эти две бутылки? Я обещался Тому остаться ненадолго здесь, пока не придет его знакомый.
- Без проблем. Где твои бутылки?
Девушки вошли внутрь. Джина никогда не заглядывала в таверну без необходимости. А сейчас она чувствовала на себе пристальные взгляды, и чуть не пожалела, что так откровенно оделась. Один субъект все же привлек ее внимание. Он на нее не смотрел, но сидел к ней лицом. Слишком аккуратно выглядит его походная мантия для того, чтобы он был человеком, так что Джина рассудила, что это дунадан. Ну, или… эльф. Насчет последнего она сильно сомневалась. Однако тут к постояльцу подсел еще один, с такой же мантией.
Девушки вышли из таверны и побрели к площади. Праздник уже начинался – заиграли инструменты, и люди стекались потанцевать. Ливия болтала без умолку, все время бросая взгляды на молодого кузнеца Тома, что стоял в стороне. Они поставили бутылки, и собрались было найти партнеров для танца, как кто-то мягко сжал за локоть Джину. Она обернулась, и сердце ее подпрыгнуло от неожиданности. Перед ней стоял прекрасный мужчина в серой мантии.
- Не откажетесь ли от прогулки?
Она безмолвно похлопала ресницами и позволила себя увести, моментально забыв о подруге. Они пошли в сторону ворот – Глорфиндел верно уводил ее все дальше от людей. Шли они в безмолвии. Напрашивался разговор.
- Знаешь, что меня больше всего привлекает в людях?
- Что?
- Непосредственность их нравов.
- Неужели это может привлекать настолько?
- Не всех эльфов.
- Но, разве эльф не любит единожды? – Джина догадалась, к чему вел этот разговор, и потому спросила.
Глорфиндел взглянул на собеседницу.
- К любви это не имеет никакого отношения.
Джина отвернулась, и постаралась скрыть свои чувства.
- Ты расстроена? – как и любой эльф, Глорфиндел не был лишен проницательности.
- Сама не знаю. Мне казалось, что вы – как ангелы.
- Кто?
- Ну… - девушка смутилась. – Небесные духи… духи света, эмм, - Джина явно не знала, как объяснить это эльфу, разводя руками в стороны. – Их создал Бог, то есть Илуватар. Они как айнуры – оберегают, защищают и созерцают. Они возвышенные, - с робкой надеждой добавила вконец смутившаяся девушка.
Глорфиндел внимательно смотрел.
- Интересная точка зрения.
Джина немного помолчала, справляясь со своим смущением.
- Выходит, что эльфы тоже… испытывают влечение? – «влечение» она почти что прошептала, заливаясь пунцовой краской.
- Порой – едва ли не сильнее, чем люди, - так же тихо ей ответили.
Джина вгляделась в его лицо, не в силах этому поверить.
- Но ваш дух правит вашим телом, - убежденно сказала она.
- И это правда. Только некоторые… оступаются.
- Почти как у нас.
- Совершенно не согласен.
Джина посмотрела на него – Глорфиндел горько улыбнулся.
- Люди часто оступаются, и делают это без любви.
Джина была глубоко обижена этими словами. Но она также знала, что он прав.
- В твоих устах это звучит как оскорбление.
Глорфиндел внимательно поглядел на собеседницу.
- Я ни в коем случае не хотел тебя обидеть.
- Ну, да, могу поверить, - глухо отозвалась Джина. Она думала, сказать ей или нет, и решила, что все-таки стоит. Ведь он раскрылся. – Вы очень красивые. И недоступные. Чтобы эльф обратил на смертную женщину внимание, а тем более полюбил, должен мир перевернуться.
- Почему ты так себя не любишь?
Джина вздохнула и отвернулась.
- Забудь.
Он промолчал, хоть и думал спросить. Долго они шли в молчании. Наконец, он позволил себе что-то.
- Сегодня ты особенно привлекательная.
Он сказал это, стоя очень близко, и его губы трепетно коснулись уха Джины. Сладкая дрожь побежала по телу. Он мягко обнял ее за плечи, прижимая к себе. Она вздохнула и прижалась еще ближе, слушая стук его сердца. Руки блудливо и как-то по-хозяйски гладили могучую фигуру Высокого Эльфа, сдавшегося в объятия смертной женщины. Старый шалунишка, развратно думала Джина, массируя его сокровенное место, пока Глорфиндел нежно парализовывал ее ласками в шею. Ее рука потянулась вверх, к пряжке, и Глорфиндел помог расстегнуть ее. Наконец, она увидит это. Джина тихо ахнула, коснувшись возбужденной плоти. Преимуществ было столько, что она решила перестать сравнивать его со смертными мужчинами. Глорфиндел делал что-то невообразимое с ее телом и душой, руки его блуждали по спине, в то время как губы ласкали длинную шею. Одним движением он освободил ее от пояса, который Ливия затягивала несколько мучительных минут. Расстегнул пуговицы на спине, стянул платье до пояса. Его взгляд задержался на груди, и в следующий миг он уже целовал ее.
Джина охнула несколько раз, когда почувствовала его прикосновения внизу, и, судорожно перебирала в руках проклятые многочисленные застежки на рубашке. Она захотела опустить его на траву, и ей пришлось оторваться на секунду, чтобы попросить об этом. Потому что ее слабые попытки сделать это самой не увенчались успехом. Глорфиндел потянул ее за собой на мягкую траву. Она опустила голову и целую минуту любовалась его достоинством. Он прекрасен – большой, горячий, упругий и возбужденный. Совершенный – идеально ровные линии, красивые изгибы, тонкая кожа, поблескивающая в лунных бликах. Она не удержалась и коснулась его. Даже это движение не вырвало и вздоха из уст Глорфиндела, - он просто томно улыбался. Джина ничуть не смутилась, глядя на него, наоборот, как будто наполнилась энергией, и осмелела стократ. Она опустилась к его ногам и поцеловала пышущее огнем прекрасное достоинство. Глорфиндел прикрыл глаза. Эта ласка продолжалась несколько минут, пока Джина не сделала то, чего Глорфиндел еще не знал. Вздох все же вырвался из его груди. Джина удовлетворенно выдохнула, поняв, что подарила новые ощущения, и оторвалась в самый пик его наслаждения. Глорфиндел тут же притянул ее к себе, и чуть не сделал больно. Он запрокинул ее на спину, и коленом развел ноги. Пришлось остановиться, чтобы доставить сначала удовольствие ей.
Если Глорфиндела застали врасплох один раз, то Джина уже путешествовала где-то на границе мироздания, и была готова увидеть лик Создателя – настолько умело он орудовал вверенными ему сокровенными тайнами женского тела. Она уже не чувствовала разницы, пальцы это, или нечто большее, она просто шла навстречу каждому движению, и, когда он поцеловал ее, глубоко, проникновенно, она даже не заметила, что руки его давно покинули святилище. И в следующий миг у нее вырвался крик восторга. Джина непроизвольно застонала. Она выгнулась дугой, как кошка, бормоча какие-то слова, царапая его спину и плечи, и двигаясь навстречу.

Джина переводила дух, вцепившись в его плечи, а Глорфиндел ждал, когда она отпустит его. Наконец, она ослабила хватку, и он лег рядом, подкладывая руку ей под голову.
- Ты настоящий бог, - с восторгом прошептала она.
Глорфиндел любовно улыбнулся, скрывая, насколько глубоко проникло ему в душу это горячее признание.
- Ты сегодня более словоохотлива.
- Да ну тебя, - тихо сказала Джина, проводя рукой по его груди, - просто, у меня никогда еще не было такого. Если бы ты был смертным мужчиной, я бы слова не сказала. Ни тогда, ни тем более, сейчас.
- Значит, сегодня ты впервые испытала наслаждение?
- Да. И его эпический конец.
Девушка страшно нравилась Глорфинделу за открытость и непосредственность, и непристойную невинность, звучавшую в ее словах. Он уткнулся ей в макушку, думая о чем-то своем.

Глава 3

Ливия натанцевалась до упадка сил, так что провожать ее вызвался Том. На большее отважиться он не смог, даже на прощальный поцелуй в щечку. А Ливия не придала этому значения, потому что еле как доползла до постели и рухнула, сраженная усталостью. О подруге в таком состоянии она и вовсе забыла.
Наутро Джина весело щебетала, чем разбудила заспанных соседей, которым надо было встать еще с рассветом. Глорфиндел перед тем, как покинуть луг, подарил ей красивый инкрустированный цветок, который она могла носить на шее. Застежка была очень изобретательной – по желанию хозяйка могла сделать цепочку короче, или длиннее. Ей очень понравилась цепочка – тонкая, хрупкая на вид, но прочная, как сталь. И сделана она не простым человеческим способом, а каким-то витиеватым узором, за счет чего цветочек выгодно поблескивал на солнце самоцветами. Глорфиндел сказал, что тут использована алмазная пыль, топазы и аметисты. Девушке еще никогда не дарили подобных подарков. Она в который раз изумилась отношению эльфа; они всего лишь провели ночь вместе, а он делает такой роскошный подарок. Джина сразу поняла, как только увидела его сверкание утром, что деревенские простачки обзавидуются, и явно что-то сделают, не спрячь она от них свою драгоценность. Даже Ливии, своей честной добродушной подруге, Джина боялась показать кулон. Для себя она решила, что хранить подарки Глорфиндела в доме слишком опасно, так что она спрятала цепочку под платьем, и пошла на работу.
Работала Джина, к своему счастью, в библиотеке. В свободное время, которого было порой больше, чем занятого, она изучала историю Средиземья и первых эпох. Недавно нашла очень занимательную книгу про хоббитов. Это чье-то семейное древо, и история семейных поколений. Джине стало очень интересно, и она загорелась желанием однажды совершить походы в хоббитские поселения и изучить их быт, культуру, язык и обычаи. Это пополнило бы ее кругозор. Вообще история рас на этой планете очень занимательная, и Джина к любой книге относится с трепетом, в особенности, если речь заходит об эльфах.
Джина вышла в зал и увидела низкорослого бородатого гнома. Он с умным видом рассматривал гобелены, на которых расписаны карты Средиземья и некоторых гномьих трактов, планы старомодных башен и замков, а также сухопутные и морские торговые пути первых эпох. Он повернулся на шорох платья и отвесил поклон.
- Здравствуйте, - басистым голосом сказал гном.
- Здравствуйте, господин, - приветственно ответила Джина. – Вас интересует что-нибудь конкретное?
- Я – Бава, сын ученого и исследователя, Буркхарда, зашел посмотреть, что у вас есть интересненького, - он обвел пальцем гобелены с видимым удовольствием.
- Вы интересуетесь картами?
- Да, - бодро ответил гном. – Я собираюсь исследовать юг Средиземья, так сказать, в поисках новых рудников.
- Юг Средиземья? Боюсь, что карта современного юга у нас отсутствует, - ответила Джина, роясь в шкафах. – Есть только старинные карты, - она указала на карту Белерианда.
Гном задумчиво хмыкнул и покрутил свою бородку.
- А на какое время могу я взять карту?
- Три месяца.
Гном нахмурился.
- И сколько это будет стоить?
- В среднем, пятнадцать золотых монет, плюс-минус издержки.
- Хорошие цены, - одобрительно ответил гном. Хотя, по человеческим меркам эти цены довольно высоки.
- И, конечно же, цена зависит от того, в каком состоянии вы нам ее вернете.
Гном закивал.
- Тогда я беру эту, - он указал на карту сухопутных и морских путей Белерианда.
- Хорошо, сэр.
Джина повернулась к шкафу и отыскала маленький экземпляр карты, сделанный из папируса несколько столетий назад одним ученым человеческим мужем.
- С вас залог – половина общей цены.
- Идет, - согласился гном и вытащил толстый мешочек с монетами.
Джина записала его имя, дату и время прибытия гнома, потом записала приблизительную дату его возвращения, завернула карту в кожаный чехол, попрощалась и закрыла регистрационную книгу. Ей бросилась в глаза спрятанная в тени дверь с эльфийским узором, ведущая в другое помещение. Она постояла минут пять за столом, после чего пошла к двери. Она слегка толкнула ее, и дверь тут же, без скрипа, поддалась ей. Это помещение было когда-то бальным залом, теперь здесь лабиринтом стояли изящные книжные полки с эльфийскими и человеческими рунами. Ее внимание привлек очень древний образец, расположенный на самом высоком стеллаже, и по виду, самом древнем. Очевидно, это первые эпохи. Джина никогда сюда не заходила, просто потому, что дверь была очень хорошо замаскирована, и пряталась в тени. Теперь желание куда-то ехать у нее пропало – она нашла целый кладезь неизученных книг. То-то Глорфиндел удивится, когда однажды услышит ее речи на эльфийском. Или на древнеэльфийском. Кое-что читать она все же умела, и с горем пополам сумела разобрать, что книга, привлекшая ее внимание, является пособием по изучению рун. Какое-то непонятное слово, которое она не могла прочитать, было выдолблено на тонко-отполированном камне, да и вся книга была чересчур тяжелой – руны эти еще никто не переписывал. И Джина уже предвкушала себе хорошее занятие – как-никак, тоже польза для библиотеки. Вдруг кто-то этим заинтересуется, посетители бывают разные. Дунаданы, к примеру, особые охотники за древностями.
Джина подкатила лестницу и забралась почти на самый верх, чтобы достать экспонат с полки, и очень осторожно спустилась вниз. Робкой тенью шмыгнула обратно в гостиную и юркнула за стол. Стол загораживала перегородка, на которую любят опираться посетители, и Джина спокойно могла разглядывать древний и востребованный экспонат. Она открыла первую страницу и с удовольствием узнала несколько рун. Это были пробы: тут еще искались знаки, штрихи, линии. Автор сначала искал что-то очень изощренное, но очевидно камень был слишком твердым, и орудием для письма было тяжело писать, так что завихрения пришлось отложить в сторону. Она с удивлением заметила, что автор так же пытался изощриться более угловатыми образами, но идея ему, наверное, не понравилась. И он нашел нечто среднее – полукруглые завихрения, точки, запятые – очень интересно. Очень похоже на то, что видела Джина. Правда, здесь манер слегка иной. Кое-где он даже сильно отличается. Джина принялась изучать эти отличия. С радостью для себя она отличила букву «х», которые разнятся от того наречия, которое она привыкла читать. На всеобщем, единственном распространенном, да и то, не очень, языке среди людей, эта буква имела несколько звуков. Но, здесь приводится всего лишь три, самых основных. Хотя, возможно, это только первая страница, и поиски букв и звуков здесь не завершились. Джина отметила для себя, что эти «х» имеют разные изгибы линий, правда не такие, как на всеобщем языке. Она подошла к тумбе с перьями, бумагой и тетрадями для записей, и достала несколько листов, перо и чернила. Села за стол, и стала выписывать то, что поняла, со своими на это разъяснениями.
Прошло несколько дней, в течение которых Джина неусыпно сидела над новообретенной каменной книжкой. Она уже досконально изучила весь алфавит и цифры в пособии. Где-то на третьей странице автор сумел-таки найти подход к камню и своему пишущему орудию, и теперь буковки изящно завихрялись кверху, книзу и в разные стороны. Джина с удивлением осознала, что язык практически похож на квэнья, древний всеобщий язык эльфов, только эти завихрения, да произношения букв отличались, и порой разительно. Она подошла к той части, в которой изучают звуки и их отношения друг с другом. Это очень сложный материал. Джина вспомнила, как впервые начала изучать человеческие языки, когда была у себя на родине; и ей казалось, что хуже латыни ничего не выдумаешь! Так нет ведь, надо было попасть сюда, чтобы наткнуться на эту книгу, чтобы разрушить все свои иллюзии по поводу латыни. Но, Джина не отчаялась. На днях хозяин библиотеки, ученый профессор, обнаружил ее за изучением рун. Первой реакцией Джины было испугаться и срочно придумать себе оправдание. Но, он ее в который раз удивил.
- Дитя мое, что это ты делаешь?
Джина резко подняла голову, занеся перо над бумагой, держа пальцем место на книге, на котором остановилась.
- Э…
- Ты изучаешь древние руны? – с недоумением спросил Гортон.
- Э, да. Изучаю, - Джина зарделась.
- И, как твои успехи?
- Вроде понимаю, - тихо и неуверенно ответила она.
- Как ты…как ты достала эту книгу с верхней полки, Джина? – сорвавшимся от волнения голосом спросил он. – Это же головокружительная высота! Ты могла убиться!
- Не убилась же…
- Ты просто…покажи, что написала, - ученый интерес перебил его желание проучить девицу, и он с нескрываемым интересом наклонился к ее записям.
- Потрясающе, - произнес он. – Потрясающе… Ты все понимаешь?
- Вроде бы да, - Джина немного расслабилась.
- Тогда продолжай в том же духе – будет, чем развлечь дунаданов. Только, - тут он снова сурово посмотрел, - в следующий раз проси меня достать книги. Иначе – выставлю взашей, - это он пошутил, не забыв при этом основательно прибить ее плечо.
Теперь Джина спокойно могла не скрываться. Однажды в библиотеку зашел путник в слегка поношенной, но эльфийской мантии. «Дунадан!», - радостно подумала девушка, откладывая свое каждодневное занятие.
- Что-нибудь подсказать, сэр?
- Пожалуй.
Это точно дунадан – у него другой акцент.
- Я ищу одну старинную карту, - негромко произнес он.
- Какую именно?
- Карта Нижнего Белерианда. Я слышал, что она у вас есть.
Он очень странно на нее посмотрел, и Джине стало немного не по себе.
- Подождите секунду.
Джина вышла из-за перегородки и направилась в кабинет профессора.
- Сэр, там дунадан, - профессор сидел, не поднимая головы. – Он говорит, что ищет одну карту…
При этих словах профессор тут же обратился вслух и оставил свои записи.
- Какую карту?
- Нижнего Белерианда.
- Оставайся здесь, ни в коем случае не выходи, - резко сказал он, подскочив к выходу.
Он плотно закрыл за собой дверь, так что Джина, если бы хотела, не смогла подслушать. Это странное происшествие ее слегка напугало, и она поздно вспомнила, что оставила свои записи на столе. Через полчаса Гортон открыл дверь, разрешая Джине выйти. Без лишних вопросов Джина вышла к своему рабочему месту. Дунадана уже не было.

Глава 4

- Джина, слушай, может, развеешься вечером? – Ливия ждала Джину у входа в библиотеку.
- Ты долго ждала? Почему не зашла? Сегодня не смогу, - ответила Джина.
- Почему так? – с грустью спросила подруга. – Мы все уже по тебе соскучились.
- Я сейчас немного занята, - Джина улыбнулась. – Мне надо сделать ряд кое-каких важных дел.
Она указала на сверток, который несла в руках. Ливия кивнула и удрученно промолчала.
- Да не волнуйся ты, - Джина подбодрила подругу, - я скоро уже освобожусь – надо только кое-что перевести.
- Ты переводишь? С какого языка? – Ливии стало интересно.
- С древнеэльфийского. Очень древнего.
- А можно я останусь у тебя и посмотрю, как ты работаешь? – с диким энтузиазмом попросила Ливия.
- Конечно, можно, дорогая, - Джина улыбнулась. – А как же встреча с друзьями?
Ливия отмахнулась.
- Там все как обычно, и мы встречаемся почти каждый день. К тому же, там не будет Тома.
- Угу. Тогда запасись попкорном – будет очень весело.
- Чем?
- Попкорном. Ой, - Джина вспомнила, что Ливия не знает этого слова. – Ну, орехами, там…изюмом. Фруктами, - она неловко улыбнулась.
- А, - протянула девушка.
- И пожалуйста, - Джина доверительно посмотрела на Ливию. – Никому ни слова. Хорошо?
- Хорошо, - кивнула верная подруга.
Вечером девушки сидели и весело зачитывали эльфийские рукописи. Джина уже почти разобрала самые основные правила речи, и теперь принялась за летописи.
- На практике язык усваивается легче, - сказала она Ливии, которая с блаженным непониманием глядела на старый пожухлый пергамент.
Джина на время отвлеклась от недель изучения первого «Букваря эльфийской речи», как она его называла, и взяла домой три небольших тома, которые собралась этими вечером и ночью полностью разобрать. Это были песни (от слова «песнь») о великих подвигах, или просто летописи. «Анналы Белерианда» сейчас были раскрыты на письменном столе Джины, которая сейчас, высунув язык, корпела над переводом третьего абзаца десятой главы. В это время, хрумкая орешки, Ливия читала уже переведенные части Джиной.
- Интересно получается, - произнесла Ливия. – Значит, в гибели… как его… Финголфина (Боже, что за имечко) повинны ленивые эльфы, которые не захотели собрать войска и двинуться на… Мор-го-та? Кто такой этот Мор-гот?
- Сама не знаю, - ответила Джина. – Тут о нем много написано. Насколько я поняла из этих текстов, с горем пополам, конечно, этот Моргот и есть тот, кто создал холеру наших дней – орков. Кстати, орк – это древнеэльфийское слово, между прочим.
- Не удивительно, - отозвалась Ливия, перелистывая страницу, - что орк – не человеческое слово. Только вот надо быть поистине могущественным, чтобы создать их. Брр. Надеюсь, это сказки.
- Эльфы не повинны в смерти Финголфина (и вправду, странное имя). Моргот – вина всему лиху на земле. Насколько тут можно понять.
- Ага, - недоверчиво согласилась Ливия. – И все же, если бы они поверили ему, он бы не погиб. Ты тут написала, что о его смерти даже песен нет.
- Перевела, - поправила Джина. – Могу себе представить, почему не пели о его геройстве.
- Ну ладно, я сейчас приду, - Ливия вышла из комнаты.
Чем больше Джина читала и переводила, тем сложнее ей было понять, как этот мир устроен. Тут явно не хватало какого-то логического начала: она начала переводить тексты с момента, как Финголфин начал собирать армию. Что за война, что за Моргот, кто он такой, и с чем его, в конце концов, едят, ей было неизвестно. К счастью, на десятой главе том заканчивался, и Джина с удовольствием переключилась на следующий. Следующий том имел странное название, которое Джина была неспособна перевести, однако, открыв первую страницу, тут же увидела знакомые иероглифы. Ну, наконец-то она добралась до всеобщей речи. Тут она справится легко. Речь шла о… «Нуменоре», насколько смогла понять Джина. Люди, жившие на острове, король которых был полуэльфом. «И такое бывает?», - подумала девушка, невольно вспомнив жаркие ночи с Глорфинделом. Она принялась за книгу с энтузиазмом. К тому времени, когда вернулась Ливия, Джина прописала уже четверть книги, почти начиная завидовать нуменорцам в их привилегии жить дольше, чем обычные люди.
- Ого, сколько написала, - сказала Ливия, хватая сразу несколько листов.
- Гортон мне за это заплатит в два раза больше, чем я получаю обычно, - пробормотала Джина. Но мне и так хорошо – знаний столько, что я стану самым умным человеком в мире.
- После дунаданов.
Девушки засмеялись.
К половине третьего утра Джина закончила переводить последний том – Нарн и хин Хурин; повесть о детях Хурина. К этому времени она снова стала довольствоваться своим недолгосрочным пребыванием на земле – не хотелось бы ей на своей шкуре все египетские казни стихий, за откровенную грязную мечту любого искушенного человека – бессмертие. До чего же ей не нравился к концу своей работы Турин своей плоской однобокой гордостью, как она считала, что ей было ничуть не жаль его за его горестную участь, а жаль лишь только его отца, Белега и Гвиндора с Финдулиас. Ливия осталась ночевать у Джины, и сон ее уже давно сморил. Джина направилась в уютную гостиную с заботливо разогретым подругой камином, у которого она собиралась лечь спать, и легла на кушетку.
Утром ее разбудила наполовину бодрая Ливия, чем-то явно взволнованная.
- Джина. К тебе тут… кое-кто.
Джина встала, умылась и пошла на кухню, куда завела гостя Ливия. Гостем оказался Глорфиндел. Джина оторопела от неожиданности, увидев его в своей кухне с таким непринужденным видом. От этой неожиданности она потеряла дар речи и чуть не забыла его имя. Ливия на кухню за ней не пошла, и предпочла сложить ее записи в комнате. Джина прошла в кухню. Глорфиндел тепло ей улыбался.
- Доброе утро.
Джина неловко промолчала.
- А ты хорошо спишь, - шире улыбнулся Глорфиндел. – Мне пришлось разбудить твою подругу – настолько крепко ты спала.
- Да я вчера… поздно легла. Вот.
Глорфиндел деликатно наклонил голову и заинтересованно прищурил глаза.
- Чем ты занималась?
- Писала.
- Ты кому-то писала?
- Ну, - протянула Джина, - теоретически да. Я делала переводы нескольких старинных рукописей для своего… ммм, начальника.
Глорфиндел теперь не скрывал своего интереса.
- И что же это за рукописи?
- О. Первая – о Финголфине, если я правильно прочитала его имя. Вторая о Нуменоре и его испорченных, как мне показалось, людях. Третья – повесть о детях Хурина, - честно говоря, мне они к концу не очень-то понравились. Там я встретила много упоминаний об эльфийских государствах, и мне страшно захотелось совершить небольшую экспедицию. Жаль, правда, что карту Белерианда забрали у нас накануне…
Джина болтала, одновременно готовя завтрак и накрывая на стол, так что лицезреть меняющееся в оттенках лицо Глорфиндела у нее не было возможности. Она заметила его угрюмость только тогда, когда протягивала ему арахис на тарелке, и тут же замолчала. Он хмуро на нее посмотрел, как будто она сказала что-то на оркском языке, взглядом парализуя ее на месте.
- Я что-то не то сказала? – тихо, неуверенно спросила она.
- Белерианд затоплен, - сказал через недолгое молчание Глорфиндел. – Что это за карта?
Джине стало не по себе от такого заявления, и вопрос послужил для нее ударом по лицу.
- Карта Нижнего Белерианда. Один дунадан спросил ее, и хозяин библиотеки говорил с ним наедине. Меня там не было.
Глорфиндел кивнул, казалось, самому себе. Теперь он выглядел довольным, хоть и мрачным.
- Что-то случилось?
- Нет, - эльф вмиг вернул себе прежнюю непринужденность. – Ты хотела что-то приготовить?
Настала очередь похмуриться Джине. Именно немножечко похмуриться, потому что этого эльфа пробить на серьезный разговор, когда он этого не хочет, бессмысленно. Она пожарила блинчики с яичницей. Глорфиндел помог своими древними эльфийскими рецептами, и, положившись на него, она пошла за Ливией.
- Ливия, выходи – покушай.
- А он уже ушел? – робко спросила подруга.
- Нет, он готовит кушать.
Ливии стало неудобно.
- Я, наверное, пойду уже…
- С ума сошла? Ни в коем случае, - безапелляционным тоном сказала Джина. – Не каждое утро нам приходится завтракать с эльфами. Так что – милости прошу. Он очень милый.
- Мне казалось, он хотел уединения, - очень робким голосом произнесла Ливия.
Джина отмахнулась и взяла ее за руку.
- Ну и что? Ты же моя лучшая подруга. Познакомьтесь, наконец. И, - тут она резко остановилась и очень внимательно взглянула на подругу, - никому ни слова.
- Да, конечно, - безропотно сказала Ливия, становясь пунцовой.
Такой пунцовой она и вошла на кухню, где Глорфиндел стоял спиной к входу и что-то сидя колдовал над огромным казаном, висевшим над огнем.
- Ммм, вкусно пахнет, - тут же сказала Джина.
Эльф повернулся и улыбнулся. Он взглянул на новоприбывшую, встал и положил поварешку на стол.
- Глорфиндел.
Ливия сильно робела и не осмеливалась посмотреть ему в глаза, и поэтому ее слова были адресованы его левой коленке.
- Ливия Нэрдайн, господин.
- Не стоит так робеть, - мягко произнес эльф, - если ты друг Джины, значит, мой друг тоже.
Джина при этих словах тепло посмотрела на Глорфиндела, а он ей подмигнул. Эти слова вселили уверенность в Ливию, и она подняла свои глаза; в тот момент, когда Глорфиндел лукаво смотрел на Джину – и тут же снова опустила их.
За завтраком ее робость немного отошла на задний план, и теперь Ливия вовсю наблюдала знаки внимания подруги и эльфа друг другу. Они весело и непринужденно перебрасывались шутками.
- Завтра намечается большая охота, - сказал Глорфиндел, - мой король хочет поехать к Лориэнскому лесу, чтобы встретить середину весны со своими родичами. Пока это еще возможно.
- И, на какую дичь вы будете охотиться?
- На медведя, кабана. Оленя.
- О, - Джина была в изумлении. – Много же у вас родичей.
Глорфиндел мягко рассмеялся.
- На всех понемногу, чтобы было потом, чем себя накормить на празднике.
- А как вы встречаете праздник? Что вы поете, что танцуете?
- Мы воспеваем хвалы Йаванне за хорошие плоды и урожай, просим Манве нас благословить. Вспоминаем Элберет в своих молитвах.
Девушки переглянулись, не в силах уразуметь, о каких таких богах эльф ведет речи. А Глорфиндел откровенно веселился, глядя на их лица.
- Танцуем… танцуем мы редко. Но очень весело. Когда попросят менестреля.
Он улыбнулся. Джина не уследила за своим лицом, так что робкие догадки Ливии «об уединении» подкрепились выражением лица подруги.
- А что вы танцуете?
Глорфиндел на секунду оглянулся в сторону окна – за ним только что пролетел воробей. После этого он медленно повернулся обратно, думая о чем-то своем.
- Глорфиндел? – негромко позвала Джина.
Он медленно поднял глаза. Именно в этот момент она поняла, насколько он высок; высок – в смысле более духовно-развитом, нежели физическом. Джина давно перестала задаваться вопросами о том, что могло привлечь в ней такого древнего мудрого эльфа, а он без сомнений очень древний. В голову почему-то пришло воспоминание о ее первой встрече с ним – тогда он казался ей таким же высоким и недостижимым, как сейчас. «И зачем он это делает?» - в очередной раз задалась вопросом девушка.
- Ты с нами? – спросила она.
Глорфиндел не ответил, но как-то загадочно на нее посмотрел. Он явно не хотел говорить в присутствии постороннего: это предназначалось только для ее ушей. Так что Ливия еще более почувствовала себя здесь лишней, и под предлогом «ой, забыла подоить коров!» опрометью выбежала из кухни, а потом и дома. Тактично не прошла под окнами кухни, чтобы ни в коей мере о себе не напомнить. Джине стало неловко из-за этой ситуации, но Глорфиндел мотнул головой, мягко кладя ладонь на ее руку: подруга не в обиде, означал этот жест. Они сидели молча, Джина попивала чай и хрумкала печеньки. Глорфиндел снова задумался о чем-то, но на этот раз Джина поняла, что он искал подходящие слова для своей речи.
- Можно спросить, где ты нашла эти книги? С которыми работала всю ночь?
- Да, - ответила Джина, поднимая на него глаза. – Они находятся в нашей библиотеке.
- И где именно там они находятся?
- Напротив моего рабочего места, - негромко сказала Джина, наблюдая за эльфом. – Недавно я нашла дверь, ведущую в просторный зал.
- И зал, наверняка, заставлен полками для книг? – поинтересовался Глорфиндел.
- Да. Их много. Они все очень высокие, до потолка.
- И, наверное, очень пыльные.
Глорфиндел улыбался, как будто вспоминал свою юность.
- Да, - сказала девушка, не очень понимая настроение гостя.
Глорфиндел нагнулся через стол.
- Какие еще книги ты там нашла?
Может, ей показалось, но в его глазах сейчас искрились бесенята.
- О, я там очень много всего нашла. Самая древняя, на мой взгляд, была написана рунами на камне. Вся книга была сделана из тонкого, но твердого материала, на котором выдолблены эльфийские руны. Они очень схожие с квэнья, насколько мне удалось сравнить.
Глорфиндел не мог скрыть удивления. Девушка застала его врасплох этой новостью.
- И в какой именно манере были написаны те руны? – спросил Глорфиндел.
- Ви…витиеватые. Очень. Витиеватые.
- Без единой прямой линии?
- Без единой.
Глорфиндел посидел еще секунд пятнадцать, после чего встал и пошел к выходу из кухни. Джина осталась сидеть, не в силах понять, что происходит. Наверное, она не должна была видеть всех этих перемен в поведении эльфа; она чувствовала, что ничего бы не узнала, если бы сама не оказалась посредником в доставке информации. Глорфиндел, судя по звукам, открыл входную дверь и вышел, не закрыв ее. Тут Джина всполошилась. Что она такое сказала? Почему он так отреагировал?
Девушка вышла в гостиную и увидела полураспахнутую дверь, ведущую во внутренний дворик. На веранде Глорфиндела не оказалось, и она спустилась вниз в его поисках. Он оказался под сенью старинного дуба, и сидел, глубоко задумавшись. Джина старалась бесшумно подойти, но ей это не удалось, как всегда: Глорфиндел оглянулся. Но, на этот раз он не улыбался. Она села рядом, обхватив колени.
- Скажи, что не так? – спросила она через некоторое время.
- Слишком долго объяснять, - ответил, наконец, эльф.
Он как-то грустно улыбнулся. Джина положила ему голову на плечо. Они посидели молча, вслушиваясь в шелест листьев. Глорфиндел обнял Джину и поцеловал макушку.
- Почему я? – вдруг спросила девушка.
- Что ты? – не понял эльф.
- Почему ты выбрал меня?
- Потому, что ты необыкновенная, - тут же ответил он. – Ты самая необычная женщина среди тех, которых мне довелось видеть.
- Тогда почему лишь для любовных утех?
Он усмехнулся. И ответил немного погодя.
- Ты слишком юная. И зря ты думаешь о них. Мое отношение к тебе более глубокое.
- Но я об этом не знала. Мне казалось, ты приходишь лишь за тем, чтобы позабавиться со мной.
- Ты слишком далеко зашла, - Глорфиндел погладил Джину по голове. – Никогда я не думал так о тебе.
Глорфиндел закрыл только открывшей Джине рот и попросил:
- Никогда так не думай обо мне.
Джина кивнула, и он убрал руку. Тут же ротик ее открылся.
- Почему тебя так взволновали мои новости о библиотеке? Ты что-то от меня скрываешь?
- Переводи больше книг, и скоро сама узнаешь, - подытожил эльф.
- Неразговорчивый, - буркнула она.
- Это оскорбление? – шутливо спросил Глорфиндел, начиная щекотать ее по ребрам.
Джина стала выворачиваться.
- Или это вызов?
Тут Джина, наконец-то, вырвалась и попыталась встать, но эльф ее опередил.
- Если это вызов, я готов его принять!
Он повалил ее на землю, не давая шансов хоть чуть-чуть пошевелиться, и накрыл ее губы поцелуем. Джина тут же сдалась.

Глава 5

Несколько дней после этого девушка безвылазно сидела в библиотеке, и оставалась даже на заслуженных выходных. Гортон не предлагал ей большую зарплату из-за ее сверхурочной работы, он платил только за то, что сам просил перевести. Но, она все равно оставалась и переводила дальше. Слова Глорфиндела, закрепленные ласками тем сладким утром, сильно подействовали на Джину, и теперь она переводила том за томом. В одной из книг она нашла мимоходное упоминание о каменных письменах, которые ей уже довелось перевести, и она клещами вцепилась в эту книгу. В ней говорилось о том, что в древние эпохи бытия было создано два алфавита эльфийской речи. Первый – заморский алфавит, с более угловатыми и резкими чертами, второй – более мягкий, округлый и витиеватый, был создан в Белерианде.
Условно Джина научилась различать уже несколько эльфийских государств, но связать их в политической, торговой и экономической сфере еще не могла. Даже хронологию существования государств не смогла установить. Она только сумела прочитать правильно названия, географию и эльфийские нации, проживавшие в тех государствах.
Чаще всего ей попадались на глаза «Гондолин», «Дориат» и «Серые Гавани». Гондолин привлекал ее своим названием, он располагался в кольце гор, и проживали в нем «нолдоры». Дориат находился в Менегроте (Джина не смогла перевести это слово, и надеялась, что прочитала его правильно). Насколько она поняла по писаниям, именно здесь был написан один из первых томов эльфийских рун. Некий «Даэрон», менестрель, выдолбил из камня руны. Тут же приводится ссылка на второй алфавит, называется «тэнгвар», который был написан неким «Феанором» (Чтоб его, какое имечко) за морем, на папирусной бумаге. Нация эльфов в Дориате «синдары». Серые Гавани, как понятно из названия, расположены на западном берегу (Почему все время упоминается запад?). Мориквэнди – нация; «эльфы моря». В томе было дополнение, что мориквэнди на самом деле та же нация, что и синдары, только они разделились. Было какое-то великое переселение народов. Еще говорится о третьей части этого народа, которая уплыла за море в поисках нового жилища, и называется она тоже по-другому. Но, здесь Джина затруднилась что-либо перевести, потому что руны стали трудночитаемыми, и она не смогла сконцентрировать свое хрупкое внимание на этих сложных закорючках.
Ее отвлекло негромкое постукивание в парадную дверь, которую открыл очень высокий, стройный, хорошо сложенный, человек. По виду можно было бы сказать, что он похож на дунадана, но было в нем что-то непохожее на них. Он тоже ненадолго задержал свой взгляд на Джине, со скрытым интересом вглядываясь в ее лицо, как будто увидел в ней знакомую.
- Скажите, пожалуйста, - начал пришелец приятным низким голосом, - есть ли у вас какие-нибудь исторические писания?
- Писания каких именно лет и какого конкретно народа вас интересуют? У нас есть очень много хронологической и летописной истории гномовской культуры; много материала про историю людей, а также эльфов. Есть также немного и про хоббитов.
- Эльфов? – переспросил незнакомец.
По его лицу можно было догадаться, что он глубоко озадачен этой новостью.
- Никогда не слышал, чтобы в человеческой деревне были исторические книги про эльфов.
- Так, вас интересуют эльфы? – уточнила девушка.
Он явно хотел сказать «Да», но удержался.
- Нет, мне бы хотелось посмотреть книги о хоббитах. Какие у вас есть?
- Есть книга, полностью посвященная одной хоббитской семье. Так же есть другая книга о правилах выращивания и курения особых трав. Там немного написано и про хоббитские селения, включающие иллюстрированные карты.
- Могу я посмотреть вторую?
- Конечно, сэр.
Человек проводил Джину слегка озадаченным взглядом, словно снова спутал ее со своей знакомой. Однако Джина готова была клясться на крови, что никогда не видела его прежде. Она вернулась из отсека домохозяйства и кулинарии с большой толстой книгой, аккуратно водрузила ее на высокую книжную подставку, и открыла оглавление. Человек ее поблагодарил и принялся изучать экземпляр. Больше тишина не прерывалась, и Джина спокойно сидела за столом и читала историю. Через некоторое время девушка обнаружила, что осталась одна в помещении, с удивлением отметив про себя, что человек заботливо отнес книгу на место. Этот тип немало ее позабавил. Такой большой и такой тихий.
Что-то в ее голове не укладывалось. За последние месяцы библиотеку стали посещать весьма странные субъекты. После первого дунадана в марте, того самого, который говорил приватно с Гортоном, стало появляться все больше странных путников с поношенными плащами. Плюс ко всему, Джина стала беспокоиться о гноме, который обещал вернуться через два-три месяца. Третий месяц на исходе, а его все еще нет. Остается надеяться, что с ним все хорошо, и он скоро вернется. Наверное, успокаивала себя Джина, слишком увлекся поисками рудников.
Чем больше книг она читала и переводила, тем больше приходило странных посетителей с не менее странными просьбами: «У вас есть «Сказания о порождении лиха»?»; «Какие карты сухопутных дорог древности у вас есть?»; «Не подскажете, где можно найти лунный алфавит на квэнья?». Абсолютно странные вопросы. Еще страннее то, что они спрашивали именно те книги, которые она уже перевела. Обычно приходили простые горожане, которые интересовались садоводством, модой, строительством, оформлением. Самая редкая фраза среди них была об истории Средиземья – но это спрашивала только молодежь и ученые. Джина начала сравнивать даты, и со смешанными чувствами обнаружила, что странные люди со странными вопросами появились после того, как она прочитала первый древний эльфийский том. Потом она вспомнила, что никогда, никогда прежде в своей жизни, сколько ни смотрела на гладкую каменную стену, не видела этой малозаметной двери. Один раз она даже прислонилась на нее – на стену – и хорошо запомнила ощущение прохлады и идеально гладкой поверхности. Еще более странным ей потом показалось то, что Гортон мало удивился тому, что она нашла. Как будто знал о двери, хотя она готова снова клясться на крови, кости и прочих частях тела, что он тоже никогда не замечал ее. Как она там очутилась? Что это за волшебство? А дунаданы как пчелы на мед слетелись, как будто что-то почувствовали. Или кто-то что-то им сказал. Джина решила проверить записи Гортона. На днях он собирался в отпуск, и оставил Брайса, своего помощника, за главного.


Глава 6

Три часа пополудни. Никого в библиотеке. Брайс доверяет Джине, и поэтому не запер дверь в личный кабинет профессора. Она тихо пробралась и аккуратно прикрыла дверь за собой; подкралась к столу и начала открывать полки. Через несколько секунд до нее дошло, что документ был спрятан в хитроумном отсеке прямо посередине стола, и, если бы не бумаги, она бы сразу же заметила довольно глубокие ровные вырезы. Джина запомнила, как лежали бумаги, и осторожно надавила на стол. Дверца поддалась – внутри лежал конверт и свиток. К сожалению, свиток невозможно прочесть, поскольку он еще не распечатан; зато Джина прочитала оборотную сторону конверта, в котором числилось имя того дунадана, и она поняла, что напала на его след. Еще раз прислушавшись, Джина вытащила письмо и стала читать.

"Всецело доверяю Вам и моему помощнику, Агрэйну, которого отправил вместо себя. И надеюсь на сохранность ценной информации, которую Вы передали Агрэйну; он принесет летописи в полной сохранности.
Искренне Вас благодарю,
Саруман"

- Хмм, - хмыкнула Джина.
Она ничего не поняла из только что прочтенного, но положила письмо обратно в конверт со слабой попыткой найти его начало. Без успеха в попытке она закрыла дверцу и положила бумаги на их прежнее место. И как раз вовремя – на улице, у крыльца, она уже услышала голос Брайса. Пулей выбежала из кабинета и закрыла дверь. Когда Брайс вошел в библиотеку, она уже сидела с безмятежным видом за своим любимым занятием.
- Все пишешь, неутомимая ученая, - улыбнулся добродушный старик.
Джина улыбнулась и подняла голову.
- Мне очень интересно.
- Продолжай в том же духе, - подзадорил старец. – Будешь умной и интересной, хоть и такой молодой. А то эти глупые девицы порой даже не знают, как говорить «Здравствуйте, чего изволите?».
Джина усмехнулась. Это вполне в духе старика – ворчать, когда он в хорошем настроении.
Вечером она вернулась домой, до ужаса измотанная. Последняя встреча с Глорфинделом произошла два месяца назад, и она начала всерьез беспокоиться, не случилось ли чего. Раньше девушка не обращала внимания на частоту его визитов, поглощенная обыденной рутиной города. Прежде эта каждодневность ее завораживала – столько всего нового. А теперь – только книги и Ливия. Когда ей было особенно тоскливо, она погружалась в свои развратные фантазии с эльфом во главе.
- Значит, вот как ты хочешь, чтобы я любил тебя, - непонятно откуда взявшийся, сказал невозмутимо Глорфиндел.
- Что? – от неожиданности Джина подскочила и чуть не упала со скамьи-качалки.
Глорфиндел удержал ее и притянул к себе, стремясь за поцелуем.
- Где ты был? – возмущенно начала она, уворачиваясь, твердо решив дождаться сначала ответа.
- В Ривенделле.
- Почему так долго? – Джина, наконец, позволила ему поцеловать себя (куда иначе она б делась).
- Я там живу, милая.
Глорфиндел продолжал ее целовать, обнимая еще крепче.
- Там живут только эльфы?
- Не только. Есть еще один человек.
- Человек? – с интересом спросила девушка.
Глорфиндел кивнул. Неожиданно он от нее отстранился.
- Хочешь кушать?
- Очень.
- Пойдем.
Он потянул ее на ее собственную кухню, развел быстренько огонь, так, как никогда она б не научилась, водрузил огромный глубокий казан на подставку, набрал воды из ключа за окном, налил ее в казан, и начал искать различные специи. Явно удовлетворившись ее вкусом, он тут же отобрал некоторые, и принялся варить похлебку.
- И это все? – недоуменно уточнила девушка, наблюдавшая за представлением. – Хозяюшка?
Глорфиндел усмехнулся, и обнял ее за талию свободной рукой.
- Это старый тирионский рецепт. Я люблю его.
- Это суп?
- Да.
- А где же мясо?
- Ты меня спрашиваешь? - Глорфиндел шутливо-укоризненно на нее взглянул.
- Вон там.
Джина указала на то, что называла «морозильником». Глорфиндел двинулся к нему, достал из морозных глубин то, что искал, и принялся разделывать.
- Ох, - удивилась второй раз за вечер девушка, глядя на то, как мастерски он разделывал замороженное мясо, и помотала головой. – Ты мастер на все руки.
- Приходилось многое делать в свое время, - спокойно отвечал Глорфиндел.
- Мама выгнала из дома?
Невинная шутка превратилась в колкую обиду, и мужчина укоризненно взглянул на нее. Джина тут же пожалела о сказанном.
- Я не то сказала?
- Иногда ты удивляешь меня, - тихо ответил он. Но, в его глазах уже теплились угольки тепла. – Можно и так сказать.
- Так… тебя что, выгнали из дома? – Джина старательно пыталась понять, что он имеет в виду.
- Нет. Я сам ушел.
Горечь в его голосе была такая, что Джина пострашилась продолжать расспрос.
- Чем мне нужно помогать? – бодро спросила она.
- Если хочешь, помешай бульон.
- Хорошо.
Джина помешала бульон, посидела, посмотрела, потом встала и подошла к нему, ни говоря ни слова, пока он резал мясо на мелкие кусочки. Она изучала нового Глорфиндела в своей кухне, его руки, мускулы, красивый изгиб шеи. Обняла его сзади, и почувствовала, как он расслабился, поддаваясь ее ласкам. Как будто ласки Джины могли снять тысячелетнюю усталость. Впервые в жизни Джину посетила мысль о том, что, возможно он ищет забвения в ее объятиях. Он никогда не говорил о своей жизни. Ничего важного, по крайней мере.
Она смутно понимала, что Глорфиндел, наверное, никогда не посвятит ее в тайны своей жизни. Но, как парадокс, его душевное влечение было к ней настолько велико, что он готов преодолеть не одну лигу, разделявшую их. Это ей казалось, что он слишком долго отсутствует в ее жизни, а на самом деле это не так. Молодая еще девушка вовсе не задумывалась о том, что эти месяцы слишком короткий срок для эльфов.
Все это время Джина продолжала ласкать его тело, плавно опускаясь вниз, к бедрам, и почти не заметила, как Глорфиндел перестал резать мясо.
- Милая, - он повернул к ней голову.
- Да? – шепотом спросила она, вытягиваясь навстречу.
- Повремени с этим. Скоро еда будет готова.
Он щелкнул ее по носу и улыбнулся. Джина без боя не сдалась. Она легонько шлепнула его по ягодицам, не забыв как следует помять их, и удалилась к казану. Глорфиндел смеялся, продолжая резать мясо.
- Может, овощи нарезать? – спросила девушка.
- Нарежь. Морковку и лук.
Наконец, найдя себе работу, она с удовольствием ее выполнила. Кто-то постучался в дверь. Джина вышла в прихожую.
- Кто там?
- Это я – Ливия!
- О, заходи, - Джина открыла входную дверь, впуская подругу внутрь.
Ливия как будто бы светилась от счастья, и говорила на ходу, снимая свою шаль.
- Ну, так что, идешь завтра на пикник? Возьмешь свои новые записи, мне интересно, что будет дальше, после разорения Нарготронда?
Джина резко замотала головой, в то же время произнося прямую речь, и указывала пальцем в сторону кухни.
- Конечно, на пикник пойду. Только, насчет записей не уверена.
Ливия поняла, что она не единственная гостья поздним вечером. «Ну почему он приходит тогда, когда я к тебе иду?», - отчаянно махала руками подруга, возводя к потолку свои очи. «А что я могу сделать? Он сам себе хозяин», - так же ей ответила Джина, активно пожимая плечами. Джина помогла Ливии с домашними тапочками.
- Здравствуйте, леди, - учтиво приветствовал гостью Глорфиндел.
Ливия тут же принялась краснеть.
- Здравствуйте, сэр.
Вместе они направились на кухню, где Ливия начала готовить стол к ужину. Глорфиндел был непроницаемым, но теперь уж Джина точно знала, что он услышал слово «Нарготронд». А Ливия отлично исполняла хозяйские обязанности, спокойно напевая песенку под нос. Джина подозревала, что под этой песенкой скрывается ее смущение от неосторожно брошенного слова. Понадобилась вода, и Джина вышла на улицу, где за кухонным окном, прямо у дома, выбивался родниковый ключ. Когда она вернулась, Ливия и Глорфиндел уже о чем-то говорили. К ее вящему удовольствию, они нашли-таки общий язык. В Глорфинделе она не сомневалась, но Ливия наводила опасения. В данный момент подруга улыбалась шутке Глорфиндела, а Глорфиндел повернул голову к ней. Джина подошла к нему, незаметно устроив одну руку на географически удобном месте, которое стало таковым из-за его роста и фигуры. Ливия тактично ничего не заметила, и продолжила вслух о чем-то размышлять.
- Я думаю, надо посолить, как вы считаете? – этим она их предупредила, что сейчас обернется и посмотрит.
Джина убрала руку, вызвав ехидную усмешку у Глорфиндела, и в следующий момент их руки находились на географически разных полюсах стола, что немало обрадовало Ливию.
Через несколько часов трапеза закончилась, и Ливия объявила, что ей бы хотелось немного погулять на свежем воздухе. Она направилась в садик Джины, и наконец, оставила хозяйку с гостем наедине. Глорфиндел тут же взял руку Джины и положил на то место, где она в последний раз была. Такой резвости от Глорфиндела, сколько себя помнила Джина, невозможно было дождаться, слишком уж древний и мудрый он для этого. А сейчас – его словно подменили.
- Кажется, мы на чем-то прервались, - тихо и сладострастно сказал он, притягивая Джину.
- Глорфиндел, я тебя не узнаю.
Наконец-то, он смирился с ее удивлением, и отпустил руку. Все его существо, а в особенности взгляд, говорили ей, как сильно он соскучился. Они сидели и смотрели друг на друга, и дарили поцелуи. Столько нежности в жизни девушки еще не было, и она в который уж раз удивилась такому поведению своего друга. Он оторвался от ее губ и немного отстранился.
- Я принес тебе подарок.
- Из-за него тебя так долго не было?
Глорфиндел улыбнулся, и достал что-то из кармана.
- Я хотел отдать его утром, но подумал… впрочем, неважно, - он протянул в руке изящную цепочку с красивым узором. – Она когда-то принадлежала моей матери.
Девушка подозрительно на него покосилась.
- Я хочу, чтобы ты его носила.
- Я всегда ношу твои подарки, - заверила его Джина.
- Нет. Именно его.
Глорфиндел очень серьезно на нее посмотрел. Он положил украшение в ладошку Джины и закрыл ее.
- Будешь носить?
- Буду.
- Тогда я счастлив, - прошептал он и наклонился за поцелуем.
Даже острый эльфийский слух такого опытного воина, как Глорфиндел, не уловил в самый важный момент его жизни тихо подкравшуюся Ливию, которая услышала все слова до единого, не решившись заглянуть. Ей стало немного завидно, но она была рада за подругу, что ей достался такой кавалер. Она тихо удалилась в спальню Джины, и расстелила себе кровать.
Утром она проснулась рано, и также бесшумно, как ей показалось, приоткрыла дверь. Они тихо о чем-то ворковали, голубки. Джина блаженно утопала в объятиях Глорфиндела, а он обернулся на звук. Ливия тут же спряталась за дверь.
- Кажется, твоя подруга проснулась, - сказал он, целуя девушку в макушку.
- Кажется. А может, она хочет в туалет.
Глорфиндел улыбнулся.
- Давай, мы тоже встанем.
- И пойдем в туалет.
Он снова усмехнулся и помотал головой. Они встали и начали складывать постельное белье. Прошлой ночью Джина не стала заморачиваться, и расстелила постель на полу, у камина. Это была самая сладкая ночь. Глорфиндел был так ласков... Наверное, думала она, так эльфы ведут себя только со своими женами. И эта мысль недвусмысленно порадовала ее. «Вчера я была супругой эльфа!», - хихикала она про себя. Джина взглянула на мужчину мягко, по-кошачьи, и, пожелав прошедшей мимо подруге доброго утра, набросилась на Глорфиндела. Он тут же ее повалил. «Что это такое? Его как будто подменили!», - радовалась про себя девушка. А Глорфиндел сбросил только что надетую одежду, и принялся целовать ее.
Джина ахнула, как только почувствовала его внутри себя. Так быстро он никогда не начинал ее любить. Сколько продлилось это утреннее блаженство, она не знала, но знала точно, что они испробовали все позы камасутры, о которой она так давно мечтала. Джина уже не стеснялась криков и стонов, зная, как долго Ливия любит умываться по утрам, а Глорфиндел сейчас сделал тако-ое, что ей пришлось схватиться за него прежде, чем она в блаженстве упадет.
Когда Ливия вернулась, в гостиной было уже чистенько и убрано, а кухня разливала дивный аромат эльфийской еды. Она сладко потянулась и обняла подошедшую подругу, которая счастливо ходила по дому как кошка. И Ливия поняла, что умывалась очень долго. Глорфиндел выглядел, как никогда, счастливым, когда на кухню вошла Ливия, и пожелал ей доброго утра, и даже улыбнулся. На этот раз Ливия не смутилась. Наверное, это природный знак, что он стал членом их семьи.
Завтрак прошел в веселом щебетании девушек, которые попеременно смеялись. Глорфиндел отпросился на улицу, и там подставлял свое лицо утреннему солнцу. Он немного прогулялся по территории, и заметил в появившемся окне спальню Джины, на столе которой лежали древние свитки и книги.
- Как ты собираешься идти на пикник с нами? – спросила Ливия.
- Сама не знаю. Если честно, вылетело из головы.
- Понимаю, - протянула подруга.
Джина лукаво улыбнулась.
- Ты не представляешь, на что он способен.
- Я не представляю. А ты представляешь? – внезапно серьезно спросила Ливия.
- О чем ты? – Джина нахмурилась.
- Это.
Ливия указала на новый подарок Глорфиндела. Джина поглядела на него, а потом аккуратно спрятала за воротом. Ливия продолжала смотреть на нее серьезно. В непонимании Джина мотнула головой.
- В чем дело?
- Такую дарят, когда хотят жениться.
Джина недоуменно посмотрела на подругу.
- Дарят обручальное кольцо. А он не делал предложения.
- Это люди дарят кольца и сразу делают предложения. А он – эльф. Он так не делает.
Джина все еще не понимала.
- Ты столько изучаешь историю эльфов, а этого не знаешь.
- Но, там не говорилось о традициях! Только история.
- Мне иногда кажется, что ты не из нашего мира, - обреченно вздохнула Ливия.
Джина чуть не сказала, насколько та была близка к истине.
- Вы вчера обручились, моя дорогая.
Джина неосознанно кивнула, все еще переваривая информацию. А Глорфиндел стоял, никем не замеченный, смущенный и обрадованный, что услышал личное, но приятное.

@темы: рассказы

---

Вещий сон

Я редко верю в сны, особенно в сонники. Но чувствую, когда они что-то значат. Вот и сегодня мне приснился очень дивный сон.

Около месяца назад скончался мой хороший друг. Позитивный, добрый и отзывчивый, человек, которому еще жить и жить. Он ушел в священный месяц Рамазан. Весть была настолько неожиданной, что два дня я не могла прийти в себя. Прошло уже некоторое время, я сходила на поминки, проводила его, и вроде все успокоилось. Я даже перестала думать о нем. Но сегодня он пришел ко мне во сне. Сон был до предела ясный; сочные краски густой листвы, сталинские дома, советский дворик чистый, пропитанный свежестью, воздух. У края двора стояли еще несколько друзей, тоскливо опустивших голову. Это наша общая компания, людей, которые очень хорошо знают усопшего. Они стояли, сцепив каждый свои руки в замок и будто бы молились. За ними стоял такой же смиренный умерший друг, в очках, яркой красной майке и потертых джинсах. Он был настолько чистым, что по яркости одной уже отличался от друзей. Они его не замечали. Он почувствовал мое присутствие, открыл глаза и удивленно посмотрел на меня. Даже рот, по-моему, раскрыл от удивления. Мне кажется, это было зеркальное отражение самой меня. Он отошел от собравшихся друзей, и протянул мне руку. Мы пошли как будто в его дом. Как будто там поминают его. Мы хотели войти внутрь, но во всем своем сне я так и не побывала в той квартире. За нами, оказывается, пошли ребята, и они тоже увидели его. Хотели подбежать, обнять, и были в таком же шоке. Он предложил сбежать и подтолкнул меня. Мы перелетели через них.

Кстати, в этом сне я почти ни разу не ходила по земле. Словно собрались не только фантазии, но и духи живых и мертвых на свидание с Ануаром. Мы влетели в опустевший двор, и он предложил мне руку. Я буквально прильнула к нему, и мы немного полетали вместе. Кажется, на все есть свое отмеренное время, но я хотела побыть с ним подольше, но он сам отлетел, и весь последующий сон мне казалось, что сверху он наблюдает, а потом и вовсе исчез. Но он оставался там невидимый и отлетевший. А я спустилась на землю и пыталась найти выход к нему. Появился какой-то человек с огромным ружьем, как будто искавший меня. Я спряталась, поняв, что не успела. Это была недолгая и нелегкая борьба. Он пытался выстрелить в меня, но постоянно промахивался. Появился еще кто-то, с ножом, и пытался обойти сзади. Мы уже были почти на равных, как мой сон постепенно оборвался. Ануар все это время ждал, что я отлечу к нему, но я не могла преодолеть препятствие. Вот и теперь я думаю, что он хотел сказать, и что произошло бы во сне дальше, пройди я испытание. А эти двое как будто сторожили меня, и явно не хотели пропускать. Они были очень очеловеченными, не духами, даже не духами живых, как мои друзья. Как будто я тоже обрела телесную форму и спустилась в нижний мир.

Мотивы сна мне неясны. Краски в нем были свежие, лучистые, живые и манящие. Словно я оказалась на пути к Эдему. И он спустился к нам оттуда. Может, мы, друзья, все видели его на самом деле, и оказались на нейтральной полосе не своих снов, а чего-то высшего. Вдруг мы в душе, в глубине души, звали его, и не могли еще забыть, и он пришел к нам, захотел еще раз попрощаться? Именно такое ощущение было у меня во время сна. Тогда вопрос, зачем я хотела пойти к нему? Ведь это бы означало, что еще один друг не смог бы проснуться утром. Поэтому, наверное, и он отошел. Я понимаю, что вряд ли мне такое еще раз приснится; по крайней мере, не сегодня, ибо точно знаю, что это был не простоплод моей фантазии, а настоящий дух. Почему-то эта убежденность не оттпускает меня. Слишком уж чисто было в моем сне, слишком божественно.

@темы: мысли вслух

---

Исповедь

Нота о любви

Одиночество режет мне душу. Все хотят духовной целости и защищенности, и когда дело касается любви, сразу появляются уязвимые места. Последний опыт научил меня двум вещам: не спеши влюбиться и не разбивай сердца. Теперь я обрела спокойствие в душе, но не гармонию. Я питаюсь вкусными таблетками с красивыми романами и ярким, сочным содержанием, и страстно желаю, чтобы оно воплотилось в мою жизнь! Чтобы со страниц сошел не просто мистер Дарси, а мужчина, который предназначен для меня. Мужчина, который родился для меня. Искушенный человек посчитает эту запись поклонением избалованному эго, но на самом деле это крик души. Потому, что я чувствую, как бездна одиночества точит камни моего сердца так, что дух захватывает. Долго думая о том, какой должен быть мужчина, я поняла, что самое главное в жизни это гармония души человека, способного быть счастливым и в бедности, и в богатстве. Я избавилась от общественных клише, которыми полнится весь мир. Мне не нужен граф, не нужен олигарх, и самый хитроумный человек на свете. Но он должен быть благородный духом, богатый мудростью и чистосердечием, простой и настоящий. Ну, что я говорю; мне нужен мужчина, способный не бросить в трудную минуту, защитить и обеспечить, чтобы для него я все делала, зная, что он отдается без остатка! Так я соскучилась по заботливым словам, прикосновениям, знакомой истоме в ожидании чуда и плотской неравнодушной любви, которая полнит дух огнем и силой! Давно мне надоели слабые мелочные утехи, на которые падки люди, циничность, неразборчивость в поступках, стереотипы, которые заставляют матерей гнать дочерей за женихами, хранить себя для асексуального и заторможенного "принца", взгляды подруг на "свободные отношения", которые растлевают в объятиях дьявола. Мои ошибки просторнее, чем эти клетки, но я каждый раз натыкаюсь на очередной заповедник идеалов, мыслей и взглядов на жизнь. Может, это в моем городе нормальные мужчины попрятались под маской лицемерия, и разучаются искать истинные ценности в женщине, потому что скоро я буду пылать в отчаянии, пытаясь ухватить хоть долю ласки, неискренней и короткой?

Даже когда мне немножко нравится какой-то человек, я не заставлю свое сердце биться исступленней, слова путаться, ноги спотыкаться, а личико краснеть от одного лишь взгляда. Потому что я его не вижу. Или я совсем уж очерствела. Я сама себя боюсь. Я не могу обманывать мужчин ложной маской одобрения, позволяя им себя выхаживать. Мне не нравится никто. Я всех вижу насквозь. Меня это пугает. Неужели нет больше незапятнанных людей, и я умру "в ожидании принца"? Да ну его, стереотип, мне не страшно одиночество, я давно нашла гармонию с собой, но сердце жаждет откровения, которое я всякий раз вывожу на экран и в своих мыслях. Да, он Аполлон, ликом и телом, и Финрод по духу своему, он тоже видит меня насквозь, знает все мои грешки, он тоже меня любит вместе с этими грехами. Великая мудрость жизни мне твердит, что спешить некуда, что он придет в нужный момент, надо его ждать, и готовиться к его приходу. И страх пустых мечтаний уходит на второй план, потому что это несерьезное отношение к мечте. К моему идеалу. К моему мужчине.

Я боюсь своей нечистоты и лени все исправить, и в очередной раз с упреком на себя смотрю. Дело не в моем несовершенстве; дело лишь в неопытности. Сколько же лет должно пройти, сколько знаний нужно собрать, чтобы познать такую мудрость, что я не устыжусь самой себя, представляя Страшный Суд, и быть достойной мужа, которого хочу? В моем представлении чистота души и тайна самой сокровенной мечты - это святость, смешанная с Богом. Я боюсь переступить через порог и прямо пойти к своим заветным целям. Но уже ими живу.

Где ты, мой драгоценный мужчина? Долго тебя еще ждать? Порой на меня накатывает такое отчаяние, что я не знаю, как быть дальше. Но за приливом всегда приходит отлив. Но это ведь не решает вопроса. Он таится до тех пор, пока сцена моих переживаний не становится пустой.

@темы: мысли вслух

---

Легенда об Амрасе и рыси

Название: Легенда об Амрасе и рыси
Автор: Dameli_D
Фэндом: Толкин "Сильмариллион"
Персонажи: Амбаруссар
Рейтинг: PG
Аннотация: Амрас подружился с рысью. Жизнь в крепости шла своим чередом, пока Амрод, брат Амраса, не столкнулся с необычным явлением. События закручиваются вокруг новообретенного друга Амраса, рыси, и его брата, Амрода

Легкий шелест листвы скрадывал эльфийскую поступь. Сегодня удалось заловить в капкан кабана; вдали уже слышался хрип измученного зверя. Он опередил других охотников, и теперь тихо подкрадывался через листву к добыче.
Она успела скрыться под могучими корнями дуба. Пришел рослый рыжеволосый охотник, пахнущий душистыми травами, вынимать полумертвое животное из ловушки. Она сидела неподвижно и едва дышала. Двуногий выглядел внушительным и опасным противником. Через несколько минут он убил зверя и ушел, водрузив его себе на плечо.
Обреченно вздохнув, дикая кошка вышла из укрытия, как только перестали слышаться шаги рыжеволосого. День для кошки выдался неудачным, как и предыдущий. Пообедать не удалось, два раза она чуть не попалась на крючок этих двуногих. Она побрела вдоль холмистого обрыва на юго-восток.
- Хороший попался кабан.
- Не то слово. Жаль, что братьев не пригласили.
- Жаль, что только одного кабана поймали. Я ведь говорил, надо было перерезать ему горло.
- А то бы не удрал. Он бы вспорол мне брюхо.
- Ты не умеешь ловить кабанов, - помотал головой брат.
Амрас толкнул его в бок.
- Зато поймал другого.
- Тебе повезло.
- Не отрицаю.
Ночью ветер подул с севера. Она остановилась у развилки, и повела носом на запах. Пахло очень вкусно. Пахло едой. Она рысцой направилась в ту сторону.
Было очень поздно, и сонный от вина Амрас сидел на камне возле ручейка. Слева, неподалеку, распевали песенки слегка подвыпившие охотники, вышедшие вслед за лордом из крепости. Ему нравилось тут сидеть – место навевало странную умиротворенность, и Амраса потянуло в сон. Он устроился поудобнее и поднял глаза на звезды.
Внезапно он почувствовал на себе чей-то взгляд.
В листве скрывался некто с яркими глазами, вперивший свой немигающий взгляд на него. Амрас боялся шевельнуться. Судя по всему, это был хищник, и он готовился напасть. Амрас мысленно воззвал к своему брату, и постарался медленно спуститься на землю.
Послышалось сдавленное рычание. Это оказалась дикая кошка. Которая при его движении ниже нагнулась к земле, все так же не отрывая глаз от него. Амрас попытался пятиться назад, невольно завороженный глазами кошки, как вдруг услышал топот множества ног. Охотники, подстрекаемые братом, прибежали на выручку Амрасу. Кошка тут же испарилась в тени деревьев.
- Брат! Ты в порядке?
Амрас кивнул, глядя на кусты, и Амрод проследил за его взглядом.
- Что случилось?
- Все в порядке. Она уже ушла. – Амрод нахмурился. – Вы ее спугнули.
- Ее – кого?
- Рысь.
Глаза Амрода расширились.
Уже несколько дней она бродила вокруг огромной крепости, пытаясь словить хотя бы мелких птичек, или грызунов. Но, ничего не удавалось. Эти двое рыжих часто выходили в лес, и кошке было все труднее спрятаться. Она их боялась. Особенно первого. Он постоянно находил ее укрытия, ловил ее взгляд, как будто говорил: «Ты следующая». Но уйти она боялась еще больше. Лучше быть убитой, быстро и не мучаясь, чем голодать в незнакомых чащах. Так она думала.
Амрас нашел ее у дальней стены крепости, тощую и изможденную. Первым охотничьим инстинктом было убить ее, но он сжалился, вспомнив слова Келегорма.
- Ты с ума сошел, - недоуменно заявил Амрод, глядя на то, как Амрас кладет ее на стол, отодвигая подсвечник.
- Ни капельки.
- Она даже охотиться не умеет. Вон, как ребра торчат.
- Я ее накормлю.
- А вдруг она сбежит? Что она будет делать? – увещевал Амрод. – Лучше бы оставил там, где нашел ее.
Амрас с недобрым блеском в глазах взглянул на брата.
Через три месяца Амрас дал ей имя – Тауриэль, что означает Дочь Леса, потому что, как бы сильно ни была привязана кошка к своему хозяину, она всегда смотрела в лес. Он рассудил, что Тауриэль пришла с юго-востока, потому что чаще всего она смотрела именно туда. Амрод сдержанно молчал, стараясь не говорить резких слов. Но даже он привязался к животному.
Она была совсем ручная. С ней можно было играться даже маленьким детям, настолько ласковая Тауриэль была. Правда, мамы все же не подпускали своих детишек слишком близко. Амрас понял со своих наблюдений, что Тауриэль совсем не умеет злиться. Вся негативная эмоция, которую только можно было у нее вызвать, это обида. И то, обижалась она редко. Через некоторое время Амрас пустил ее спать в свою комнату.
Было полнолуние, и Амрас крепко спал. Тауриэль ворочалась, отталкивая кого-то во сне. Амрод в эту ночь не спал, и от безысходности пошел на крепостную стену. Поняв через некоторое время, что не уснет всю ночь, он решил прогуляться по опушке леса. Недалеко от крепости бил подземный ключ, который выбивался наружу у того камня, где Амрас впервые увидел горную рысь. Амрод невольно повернул туда голову и в изумлении застыл. На камне сидела абсолютно нагая женщина, и тонкими пальчиками расчесывала длинные волосы. Князь решил, что она ему привиделась, и надолго закрыл глаза. Когда он открыл их, дева наклонилась к роднику и умывалась. Он простоял в немом шоке еще несколько минут, после чего отважился и подошел ближе. Дева его не заметила, хотя Амрод не старался скрыть свое присутствие. Над головой очень громко ухнула сова, и от неожиданности он пригнулся. В следующий момент послышался шорох у камня, легкий всплеск воды, и, когда Амрод поднял голову, там никого не было. Словно то было видение, и оно исчезло. Амрод мог поклясться, что воочию видел эту женщину. Если бы не тот факт, что она испарилась, словно в воздухе. На всякий случай он подошел к камню еще ближе и заглянул за угол – там никого не было. Воистину, дивное видение.
Все эти дни он был странно молчалив. Амрас заметил, как иногда он оборачивался в сторону ручейка, а зачастую сам туда ходил. Амрас досадовал, что место, где он любил бывать в одиночестве, рассекретил его собственный брат.
Прошло еще несколько месяцев, ничего не менялось. Амрод каждый раз пытался вообразить таинственную деву в своих фантазиях. Однажды ночью он опять не спал, и, к счастью ли, но он заметил какое-то движение внизу, у камня. Он пригляделся, сразу после этого зажмурившись. Когда он открыл глаза, его взору предстало чудеснейшее в мире видение. Прекрасная дева склонялась к ручейку, невинная и очаровательная в своей наготе. Сердце бешено застучало, и Амрод, не помня себя от волнения, опрометью кинулся вниз по лестнице.
Когда же он, неслышно ступая по листве, оказался у ручейка, дева была еще там. И, словно назло, как только он удобно устроился за деревом, не веря своему счастью, над ним ухнула противная сова. Он чуть не пригнулся от неожиданности, но на этот раз сдержался, не отрывая взгляда от прекрасной девы. Дева тотчас обернулась, испуганно заглянув ему в глаза. Что-то заставило его насторожиться. Что-то в этих глазах показалось ему до боли знакомым. В следующий миг на него злостно обрушилась лавина веток и листьев, отчего ему пришлось прервать восторженное созерцание. Когда он поднялся, отряхиваясь, ее снова не было на месте. Вскрикнув от злости, он ударил со всей силы по дереву, и на него тут же обрушилась новая порция листьев.
- Что с тобой случилось? – обеспокоенно спросил Амрас, глядя на брата.
- Ничего, - сдержанно ответил Амрод.
Амрас покачал головой.
- Отчего-то мне так не кажется.
- Важно ли это, - отмахнувшись, пробормотал Амрод.
- В последнее время ты стал мрачнее туч в Ангбанде.
Амрод поглядел вперед, подбирая слова. Не подобрав подходящих, он повернул голову к брату.
- Пустое, - и развернул коня.
Тауриэль вопросительно взглянула на своего хозяина. Амрас улыбнулся.
- Сегодня он не в духе.
Он почесал ее за ухом, и Тауриэль довольно разлеглась на траве, вытянув лапы. Она полежала некоторое время, а потом отправилась следом за братом хозяина. Он сидел у ручья и умывался.
«Что с тобой?» - спросила она на своем языке, и он оглянулся на призыв. Тауриэль всегда была уверена в том, что хозяин и его брат отлично ее понимают, как понимают любое другое животное. Амрод по-дружески улыбнулся и погладил ее по голове. Внезапно он посерьезнел и внимательно вгляделся в ее глаза. Что-то необычное в ней было. Что-то знакомое. И как он раньше этого не замечал? Ее глаза, янтарные и ясные, осмысленно глядели на него, словно читая его душу. И тут в голову пришла совсем уж сумасшедшая мысль. Он резко встал и ушел к своему коню, оставляя кошку в недоумении.
«Что я такого натворила?».
Амрод узнал бы ее из тысячи. Узнал бы этот взгляд. Но, ему уже казалось, что он бредит. Он вернулся в крепость, невзирая на погоду. Дождь хлынул неожиданно, и дороги оказались размытыми. Но, он успел к крепости до того, как их размыло окончательно.
- Князь! Не ожидал тебя так быстро, - подбежал к нему совсем еще юный паж.
- Зайди внутрь. Простудишься, - хмуро пробормотал он, проходя мимо и не удостоив даже взглядом.
Юный паж остановился в удивлении, но послушался господина.
- Меня не беспокоить, - сказал Амрод, на ходу кидая перчатки и мокрый плащ пажу. – Вели разогреть ванну. И подать ужин ко мне в комнату.
На этом он ушел, оставив молодца честно недоумевать в тихом одиночестве.
Амрас приехал со свитой следующим вечером, и ему доложили, что его брат был угрюм и молчалив, и не выходил из своих покоев. Не на шутку обеспокоенный брат направился в его покои.
- Ты мне скажешь, наконец, что с тобой случилось?
Амрод неподвижно сидел в резаном кресле и глядел в распахнутое окно со стаканом в руке. Брату он не ответил, только едва заметно помотал головой. Амраса это начало злить.
- Что за муха тебя укусила? Ты уже неделю ходишь, не замечая никого вокруг. Ты обидел добрую половину замка своим поведением! Немедленно рассказывай, в чем дело.
Тут в комнату вошла Тауриэль. Она молча обошла кресло и села напротив Амрода. Это был единственный раз, когда Амрас не обратил на нее внимания. К его удивлению, Амрод погладил ее. Еще больше он удивился, когда Амрод сказал:
- Что же ты со мной делаешь?
Он решил, что между братом и его питомцем произошло что-то, чего он не видел. Но в это сложно поверить. Амрод повернул к нему голову.
- Ты посчитаешь меня сумасшедшим. Два раза, во время бессонницы, я гулял у стены крепости, и видел деву.
- Это не удивительно, если учесть, сколько лайквенди живет поблизости.
- Она не из деревни. И была совершенно нагой.
- Возможно, ты не узнал ее, потому что она, ммм… принимала ванну?
- Нет. Я ее точно среди них не видел.
- Ах, вот оно что. Ты влюбился в неизвестную деву, - прояснил Амрас как бы для себя.
Амрод стал еще мрачнее.
- Тут не все так просто. Я ее видел только два раза. И оба раза были ночью, когда она…
- Принимала ванну, - игривая улыбка так и норовила осветить его лицо.
Амрод ушел в молчание.
- И? – напомнил о себе брат.
- Мне кажется, что это наваждение.
- Ты говорил с ней?
- Нет.
- Все ясно. Может, ты спал на самом деле, и сон был слишком красочным?
По мнению Амрода, Амрас слишком открыто насмехался над ним.
- Не знаю. Теперь она не дает мне покоя.
Амрас покачал головой и собрался уйти. Он известил пажа о том, что беспокоиться не о чем, что с князем скоро все будет хорошо. «Надеюсь», - добавил он при этом, лучезарно улыбаясь. Паж заметно посветлел и ускакал в другую сторону.
Амрас начал скучать. Если раньше Тауриэль ходила за ним как хвостик, то теперь она пропадает где-то с Амродом. Когда она так привязалась к нему? Он был одним из первых, кто советовал вернуть ее к вольной жизни, и явно недолюбливал кошку. А Тауриэль чувствовала настроение хозяев. Ему стало одиноко. Под окнами его балкона как раз прогуливался Амрод с Тауриэль. Она пыталась приласкаться к князю, а князь в ответ ее гладил по шерстке. Тауриэль заурчала и перевернулась на живот, подставляясь ласкам. Амрод тихо бормотал под нос.

@темы: рассказы

---

Путешественники во времени

Название: Путешественники во времени
Автор: Dameli_D
Фэндом: кроссовер (немного Льюиса, немного Толкина)
Персонажи: Мелисса и Артур Грэйс
Рейтинг: PG
Аннотация: Это древние Ромео и Джульетта, которых когда-то, в глубокой древности, предали, и они погибли. Но, для настоящей Любви смерть - не помеха. Более того - они ищут друг друга в других своих воплощениях; ни временные, ни пространственные преграды не разделят их по-настоящему. Они всегда находят друг друга, что бы их не разделяло, но смогут ли они вспомнить?

Глава 1. Показалось?

- Мелисса, ты еще долго? – тихо спросил мальчик лет шестнадцати.
Мальчику никто не ответил. Через некоторое время, изрядно измучив молодого человека, из кельи вышла статная девушка со смиренным выражением лица, которое было отмечено легким недовольством.
- Тише ты, Артур, это же не магазин.
Мальчик закатил глаза. Они двинулись к парадной двери, как мальчик что-то заметил.
- Ты где? – спросила Мелисса, заметив, что тот отстал.
- Иди сюда, - Артур не отрываясь, смотрел на странную старинную вещицу, лежащую на скамье и очевидно, кем-то забытую. Мелисса повернула голову и заворожено уставилась на предмет. Он чем-то напоминал сосуд для напитка, и явно несоответствовал интерьеру помещения. Артур прошаркал к скамье, но Мелисса его остановила.
- Вдруг она чья-то? Не надо брать чужие вещи.
- Когда ты стала такой правильной? – ответил он и скинул с плеча сестрину руку. Мелиссу одолевали противоречивые чувства. Наконец, она решила прикрыть спину брата, пока тот насмотрится на сосуд.
Произошло какое-то движение, и девушка повернула голову. Она была в недоумении, потому что сосуд начал светиться изнутри. Она тут же оказалась рядом с Артуром и крепко сжала его плечо, пытаясь увести из церкви, но он не слушался. Мальчик заворожено смотрел на старинный предмет и силился к нему прикоснуться. Ему это удалось, и в мгновение ока церковь стала кружиться, и он невольно вскрикнул. Рука сестры сжалась еще сильнее на его плече. Артуру ничего не оставалось, как зажмуриться. Через несколько секунд он открыл глаза и с удивлением заметил изменение внутреннего убранства церкви. Немного позже Мелисса ослабила свою хватку, оглядываясь вокруг. Ее тоже поразили изменения.
- Ты узнаешь что-нибудь? – спросил Артур.
- Нет, - тихо прошептала девушка в ответ.
Артур, недолго думая, положил маленький сосуд в карман и направился к выходу. Мелисса тут же последовала за ним. Выйдя из церкви, она обрадовано заметила, что снаружи ничего не изменилось, и бодро вышла на свежий воздух.
- Скорее поехали домой, - сказала она Артуру, все еще стоявшему на лестнице.
Он с изумлением оглядывался вокруг, не заботясь о том, что его рот был раскрыт, наверное, шире пасти акулы. Мелисса снова поднялась по ступенькам и потянула брата за руку. От прикосновения он будто бы очнулся, и последовал за сестрой. Напоследок он обернулся к церкви, изменения в которой как будто и не происходили.
- Что ты видел? – спросила Мелисса, когда они сели в машину.
Артур медленно повернулся к ней.
- Ты не поверишь.
- Я только что практически совершила с тобой тройное сальто, и видела странное свечение сосудика. Когда мы вышли из церкви, видения пропали.
Артур пристально смотрел на сестру несколько секунд, после чего достал из кармана украденный им сосуд.
- Ты что, с ума сошел? Немедленно верни! Оно не наше, и его спохватятся.
- Ты кого-нибудь видела еще кроме нас? – спросил парень, глядя на сестру. Ее молчание подтверждало его собственную догадку, и он продолжил. – Значит, он там лежал уже давно, и никому соответственно не нужен.
- Мало ли кто мог его оставить, - возразила сестра, - наверное, кто-то приходил до нас.
- Священник сказал, что мы первые пришли сюда.
- Да, но это не значит, что обладателем является простой прихожанин. Артур, воровать нехорошо. Вернись и положи его обратно.
- Но у меня смутное чувство… - он глянул на предмет в своей руке, - что сосуд был оставлен для меня.
- Ты не в своем уме, - сказала Мелисса, нажимая на педаль.
Никто из них не заметил, что церковь стала меняться.

- Мам, пап, - сказала однажды Мелисса за ужином, - хочу вам сказать, что скоро уезжаю.
Родители перестали жевать и уставились на дочь. Артур даже не донес ложку до рта.
- И куда же ты собралась? – осторожно начала мама.
- В Иерусалим.
Отец покачал головой и с недоверием смотрел на дочь.
- И как ты собираешься это делать?
- Купить билет на самолет и полететь.
- И где ты там будешь жить, прости за любопытство?
- В отеле, понятное дело.
- В отеле она будет жить, - мама многозначительно переглянулась с отцом. – А откуда возьмешь деньги на оплату и пропитание?
- Я ведь работаю, и у меня уже есть достаточное количество сбережений.
- Долго думала об этом? – спросил наконец-то отец.
- Нет.
Повисло минутное молчание. Артур смотрел на сестру безумными глазами, так и забыв про ложку.
- Значит так. Ты-никуда-не поедешь, - вынес вердикт грозный папа.
Мелисса подняла одну бровь.
- Ехать я и не собираюсь. Как я и сказала раньше, я туда лечу, - Артур прыснул от смеха.
Мать будто впервые увидела дочку. Весьма продуманный маневр. Но атака не закончена. Артур метал свои глаза то на родителей, то на сестру. Ему не хватало лишь попкорна.
- Сколько у тебя карманных денег? – спросил папа.
- Много.
- Назови число.
- Две тысячи долларов.
Мама ахнула, Артур, наконец, донеся ложку, поперхнулся, и только у отца было непроницаемое лицо. Он что-то мысленно прикидывал.
- Откуда у тебя столько денег? – в тихом шоке спросила мама.
- Я ведь каждый месяц кладу часть своей зарплаты в банковский депозит, вы забыли? – девушка была крайне удивлена маминой реакцией, ведь именно с ней она ходила в банк около года тому назад.
- Поверить не могу… - это сказал братишка.
Мелисса взглянула на отца в ожидании его слов.
- Что ж, дорогая моя, - сказал он, - ты уже не маленькая. Не нам тебя поучать о том, что деньгами нужно уметь распоряжаться. Но, ты забыла, что этот город на сегодня крайне для тебя опасен.
- Знала, что ты это скажешь. Поэтому я и решила найти подходящий тур, и даже больше – я нашла себе очень хорошего гида, и именно она мне помогла с отелем. Мы полетим небольшой группой.
- Все равно, Джордж, - мама в отчаянии посмотрела на мужа, - она еще совсем ребенок. Что если с ней что-нибудь случится?
Видимо, папа думал о том же. Поэтому Мелисса перешла в наступление.
- Я не полечу туда одна. Со мной полетит брат, - сердце Артура затрепетало в предвкушении. – Сэмюель, - Артур сразу сник.
- Хмм, - папе это предложение понравилось.
Артур же насупился и стал обиженно доедать свой суп.
- Как хорошо ты все продумала, - отец мог вполне гордиться своей дочерью. Он был восхищен своей молодой дочкой. Маму же, напротив, не отпускало чувство беспокойства.

Мелисса собирала вещи, когда к ней вошел Артур.
- Когда ты улетаешь?
- Завтра вечером.
- Почему ты мне не сказала?
Мелисса подняла голову. Впервые брат обиделся на нее за то, что она не берет его с собой «в скучное место». Ее это удивило.
- Мне казалось, тебе это будет неинтересно.
Артур пожал плечами. Девушка продолжила сборы.
- Не хочешь взять с собой книгу?
- Какую?
- Вот. – Это была школьная хрестоматия о мировой истории.
- Спасибо. Но зачем мне это? – Мелиссе было до боли интересно то, что происходит в голове у брата.
- Вдруг заинтересуешься.
Девушка ухмыльнулась в полуулыбке и взяла книжку.
Чтобы читатель не потерял интерес к моему произведению, я бы хотела кое-что прояснить: эта история о брате и сестре, которые сверхъестественными силами перенеслись сначала в средневековье, а потом случайно нашли портал, который привел их в Нарнию. Она рассказывает о том, как они были в поиске чего-то важного, обрели себя, получили важные жизненные уроки. Я соединила средневековье и Нарнию для того, чтобы их жизненный урок «закрепился». Я не мастер письма, но очень надеюсь вас заинтриговать.
Мелисса все думала о вопросе Артура, мучаясь угрызениями совести. Обычно они предпринимали интересные «путешествия» вместе; еще бы, ведь росли то они тоже вместе. А теперь получается, что она совершила маленькое предательство. «Ничего, я искуплю свою вину. Когда-нибудь в этой жизни», - усмехнулась она про себя.

Глава 2. Иерусалим

Мелисса заворожено смотрела на стенопись. Как хорошо, что сейчас нет туристов. Она подошла поближе, чтобы дотронуться до фрески, но услышала какой-то шорох. Она тут же отдернула руку и повернулась на шум. За углом было какое-то движение. Ей стало не по себе. Тихо произнеся про себя молитву, и убеждая себя в том, что в священном храме ничего плохого не должно случиться, девушка прошла в более людное место. Кое-кто преклонялся перед Гробом Господним, кто-то тихо молился, другие пара-тройка человек направлялись к выходу. Девушке опять послышался какой-то непонятный шорох, и она обернулась. Она увидела какое-то движение. У нее зародилось ужасное предчувствие, что за ней следят. Она огляделась в поисках Сэма, но его нигде не было видно, и решила пойти обратно. Смешанные чувства дикого страха вместе с адреналином боролись внутри девушки. Сердце испуганно билось.
Наконец, она увидела молодого армянина, или грека, который подзывает ее к себе. Мелисса в недоумении уставилась на него, указывая пальцем на себя, и он кивнул. Через некоторое время он понял, что пугает девушку, поскольку та все еще стояла с недоверием в глазах, и поднял руки в знак того, что ничего с ней не сделает. Это дало свой результат, и девушка пошла. Он повел ее в какое-то скрытное от взора окружающих место, там был узкий мощеный коридор, заворот налево, и следом сразу же шла массивная деревянная дверь. Он ее раскрыл, и из двери просочился яркий, слепящий свет.
Только после этого Мелисса осознала, что все еще стоит у стены с рукой на стенописи. Ее глаза расширились от удивления, потому что она поняла, что у нее было видение. Теперь сердце застучало снова. Она отдернула руку и отбежала от стены. Вроде бы, ничего противоестественного на ней не показано – Иисус и его ученики. Она снова приблизилась к фреске, и осторожно коснулась стены. Ничего не произошло. Убрав руку, она медленно повернула голову влево, куда предположительно вел ее молодой мужчина из видения. Она хотела подойти к тому месту, но ее окликнул служитель церкви с просьбой не заходить за черту ограничения. Мелисса ее даже не заметила.
На ужин в ресторане отеля подавалась рыба с рисом. От такого пряного аромата кружилась голова, и сводило желудок от предвкушения. Мелисса потянула носом воздух, облизывая губы. Сэм весело болтал с другими участниками тура, она не прислушивалась к их разговору. На ее счастье, гид сидела справа от нее, и шепотом она спросила:
- Существуют ли какие-нибудь легенды о Храме?
Гид на какое-то время задумалась, и потом ответила:
- Какие именно легенды вас интересуют?
- Любые. О христианах, сарацинах, священнослужителях, - в последнее слово она вложила выразительную интонацию.
- Сложный вопрос, - ответила гид через несколько секунд. – Однако я слышала кое-что о Конраде Монферратском. Правда, это легенда не о храме, да и мало чем на легенду похожа. Он был выдающимся полководцем и хитрым политиком. У него было множество врагов сдери мусульман и христиан. Тогда Иерусалим оказался в шатком положении из-за престолонаследия. Он женился на принцессе Иерусалима, чтобы иметь больший вес для своего противника. Когда он ехал в священный город, его убили. Бытует мнение, что убийство совершили низариты, поскольку он являлся их серьезным религиозно-политическим врагом.
- Низариты? – Сэм настороженно прислушивался к тому, что говорила гид.
Мелисса не ожидала, что их кто-нибудь услышит. На самом деле, помимо Сэма еще два человека с интересом слушали гида.
- Да, сэр, низариты. Это одно из течений ислама, в то время только зародившееся. Их считали еретиками другие шииты и сунниты, отчего они вели довольно замкнутый образ жизни.
- Интересно бы узнать, чем их обидел Конрад Монферратский, - задумчиво сказал Сэмюель, отправив кусок вкусной рыбы в рот.
- Он был видной фигурой на поле крестовых походов и политических дебатов.
- И даже так? – в шутку спросила Мелисса.
- Скорее всего, - продолжила гид, - он был угрозой государству низаритов. Ведь он был завоевателем, и, как я уже говорила, опытным полководцем и политиком.
- Но как все это связано с легендой?
- Самым прямым образом, - невозмутимо ответила женщина. – Низариты вели замкнутый образ жизни. Они долгое время сохраняли свое маленькое государство, окруженное вражескими суннитами. И вот отсюда идут разные легенды. Они были, выражаясь уличным сленгом, аутсайдерами в обоих христианском и мусульманском мирах. Но все их религиозные и политические враги тяжелых весовых категорий были рано или поздно умерщвлены.
Ни на кого эти слова не произвели такого впечатления, как на Мелиссу.
- То есть, вы хотите сказать, что у них были наемные убийцы?
- Именно. Профессионалы. Их называли хашийшин. Это что-то среднее между «чернь» и «голодранец». Эти ругательства в сторону низаритов европейцы переиначили на «ассасины».
- Ух, ты! – воскликнул Сэм. – Ассасины! Этого я никогда не знал.
Мелисса стала лихорадочно думать.

В номере она долго не могла заснуть. Как жаль, что ночью выйти из отеля нельзя. Надо бы завтра вернуться в храм и все обследовать.
Следующим днем она с братом вернулась в храм и пошла к той же стене, у которой была накануне. Оглядевшись вокруг, она тихо, но быстро прошла к едва заметной двери. Она находилась за гобеленом, как скоро догадалась девушка, и была заперта на ключ. «Блин! Что же теперь делать?». Мелисса с досадой стукнула кулаком в дверь, и услышала звонкое бряканье об пол. Она опустила голову и увидела маленький золотой, но стершийся от времени, ключик. Сердце бешено забилось, и Мелисса снова огляделась вокруг. Быстро подняв ключик, она осторожно начала открывать им дверь. Дверь на удивление поддалась легко. Недолго думая, девушка юркнула в проход и затворила за собой дверь.

Глава 3. События в храме

В коридорчике, который пришел ей в видении, было очень темно и, судя по всему, пыльно. Она подождала, пока глаза привыкнут к темноте, и вытащила сотовый телефон. Ненароком она обратила внимание на сеть: ее здесь не было. Мелисса посветила в коридор и увидела едва заметный проход слева. Слева, как она и ожидала, темнела дверь. Ее снова охватил адреналин от предвкушения. Девушка прислушалась к звукам снаружи, и, не услышав ничего беспокойного, подпрыгнула к двери и вложила ключик в замочную скважину. Ей несказанно повезло: ключ подошел к двери. Она с легкостью поддалась и открылась в глубину почти неосвещенной комнатушки.
Войдя в нее, Мелисса повернула голову в поисках источника света – это было маленькое окошечко сверху, загаженное копотью и еще чем-то непонятным. От этого комната казалась маленькой и неприветливой. У дальней стены располагался массивный деревянный стол, и рядом табуретка. Только пройдя к середине, Мелисса поняла, что слева от нее стояла книжная полка на всю стену. Пыли и песка в комнате накопилось до щиколотки, и у Мелиссы было неприятное прохладное ощущение в ногах. Она поежилась от холода. И тут заметила, казалось бы, неприглядную вещицу, однако стоило ее увидеть, как взгляд оторвать невозможно. Это был кинжальчик, тоже наполовину спрятанный песком. Он лежал на краю стола, будто бы только что забытый, и так и манил к себе. Мелисса заворожено смотрела. Возможно, это игра света, а возможно ей привиделось, но он сверкнул в темноте. Не раздумывая, она взяла кинжал в руку. Тут же все переменилось. Комната завертелась, и девушка в страхе схватилась за стол. Пыль и песок закружились, вместе с комнатой, постепенно исчезая. Вся копоть и грязь смывалась с окна, и освещение становилось ярче. У Мелиссы кровь стыла в жилах от очередного испытания. Ей стало страшно, и она принялась усердно молиться. «Боже, что происходит? Почему это не кончается? Боже, дай мне сил…». Тут же все закончилось.
Мелисса стояла, зажмурившись, все еще страшась открыть глаза. До ее слуха стал доходить приятный щебет птиц, вместо застоявшегося запаха сырости в воздухе несло ароматом цветов и свежеиспеченного хлеба. Послышались чьи-то шаги. Даже когда дверь открылась, она не осмелилась открыть глаза.
- Мадам, - в голосе слышались нотки облегчения и благодарности, - вы все же пришли.
Мелисса осторожно открыла глаза и повернулась на голос. У входа в комнату стоял священник лет пятидесяти, лицо его выражало столько надежды и признательности, что невольно девушка смутилась. Священник странно ее оглядел с головы до пят, и произнес:
- Мадам, это ваш новый наряд? – с сомнением в голосе спросил он.
Мелисса критически оглядела свою внешность.
- А что с моим нарядом не так?
Священник неуверенно покачал головой, на что Мелисса ответила крайне недоумевающим взглядом.
- Вы собирались покинуть Иерусалим, не так ли? Но что-то привело Вас обратно, - на лице священнослужителя проскользнуло какое-то понимание.
- Вы о чем? Я только недавно здесь оказалась.
- Как?! – тихо, но почти безумно спросил он.
Молчание длилось две минуты. Наконец, он сказал:
- Так Вы добились его аудиенции?
- Чьей?
- Конрада Монферратского?
Мелисса выпучила свои глаза, не в силах осознать, в порядке ли этот мужчина или нет.
- Как я, по-вашему, должна с ним встретиться?
- Так он Вас не принял… - в голосе прозвучало некое разочарование. Он принялся лихорадочно мыслить. – Необходимо его предостеречь, - сказал он самому себе.
- Кажется, я чего-то не понимаю… Который сейчас год?
Мужчина с недоверием взглянул на девушку.
- Тысяча сто девяносто первый от Рождества Христова, мадам.
- Что?! Что вы такое говорите? Боже мой!
Мелисса в страхе выбежала наружу, не веря своим ушам. Священник бросился за ней. Как она и ожидала, храм слегка поменял свой интерьер. Настенные росписи были куда ярче и четче прорисованы. Кое-какие фрески были еще свежими. Кто-то читал псалмы, и воздух был пропитан пряными восточными ароматами. Мелисса в панике обернулась назад, не в силах понять, как такое могло случиться. За ней стоял смущенный священник. Теперь она его разглядела: у него были добрые глаза, лицо выражало озабоченность, он был немного полноватым. Его темно-коричневые одеяния доходили до пола, они были очень чистыми, хоть и не совсем новыми. Он понял, что с девушкой что-то не так.
- Мадам? Вам нужна помощь?
Мелисса умоляюще на него взглянула. Этот взгляд, женский, проникающий в самую глубину души, не оставил бы равнодушным ни одного мужчину на свете, заставил священника сжалиться над бедняжкой. А, возможно, еще и потому, что сам он был необычайной доброты человеком, и расположен к молодой девице.
- Идемте. Вам надо переодеться, - проговорил он, жестом приглашая ее следовать за собой.
Мелисса робко засеменила по коридору. Через некоторое время ей пришлось признать, что она оказалась каким-то чудом в средневековом Иерусалиме, и смириться с действительностью. Она начала раздумывать над тем, что должна была поговорить с Монферратским. На свои полных счастья штанов она успела прогуглить биографию этого «видного политика и полководца» в интернете, и его мировой вес и важность в то время не давали никаких трещин и сомнений. С ним лучше не шутить. Интересно, что она должна ему сказать и зачем? А ну как прихлопнет своей важностью такую жалкую никчемность, как она, Мелисса-Непонятно-Откуда-Взявшаяся-Томпсон. У него, к сведению читателя, было три жены. Мелисса не знала, как можно было разводиться в такое давнее время, когда еще властвовала Церковь над человеческими сердцами, но эта цифра, несмотря на то, что она принадлежит нашей современности, нагоняла на нее звериный ужас. Священник наблюдал за выражением лица своей «мадам». Он начал кое-что понимать, но предпочел оставить свое мнение при себе.
- Не хотите ли подкрепиться?
Мелисса взглянула на ароматно-зазывный кусок хлеба и домашнюю сметану, и даже не подумала отказаться.
- Ммм, как вкусно, - сладко протянула она.
- Да что Вы, - он был приятно удивлен, - это очень скромная трапеза на вечер, мадам. Все, что под руку попалось.
- Нет-нет, я вам говорю, хлеб просто отменный. Ммм, какое чудо…
Священник беззвучно рассмеялся, а до служанки дошли слова «мадам», и она сразу же гордо выпрямилась от похвалы и кинулась с новостью к кухарке. Через некоторое время в покои негромко, но настойчиво постучались. Дверь открыли, и в комнату вошел солидной внешности рыцарь. Он увидел Мелиссу, и его глаза округлились. Он сделал кроткий поклон в ее сторону, отчего Мелисса недоумевала, но кокетливо повернула свое плечико.
- Рауль, все ли готово? – обратился он к священнику.
- Да, господин.
Рыцарь заинтересованно поглядывал на молодую особу, пока священник доставал какие-то бумаги.
- Графиня, вы не покинули город? – этот вопрос был адресован Мелиссе.
Она секунду была в замешательстве, но потом взяла себя в руки.
- Я недавно прибыла сюда, - она ответила рыцарю так же, как ответила священнику.
Рыцарь посуровел и взглянул на священника. Священник смирено опустил голову.
- Видно, Конраду Монферратскому нужно особое приглашение, раз уж он графиню не принимает. Хорошо, пусть будет так, - сказал он и вышел из комнаты с бумагами.
Мелисса задалась вопросом, когда они успели домыслить все за нее. Она ведь не говорила, что была у Монферрата, только сказала, что недавно прибыла. Ну да ладно. Священник Рауль повернулся к ней.
- Госпожа, не желаете ли Вы вернуться домой?
- Пожалуй, да. Думаю, мне пора, - она решила вжиться в роль своего персонажа, раз уж оказалась здесь.
Рауль проводил ее до крыльца, где ее уже каким-то чудом ожидали носилки. Мелиссе было крайне неудобно, потому, что она не привыкла к тому, чтобы ее носили почти, что на руках четыре здоровых мужчин. На прощание ее рука очередным чудом оказалась в руке священника, и он ее аккуратно поцеловал, после чего помог забраться в экипаж. По дороге Мелисса думала о том, как она здесь очутилась, и уже начала понемногу разбираться в своей роли. Правда, для дальнейшей работы ей необходимо получить как можно больше информации. «Да уж, на сон это вряд ли похоже. Значит, надо искать отсюда выход. Как попала, так и уйти должна, наверное».

Она принялась с любопытством изучать свои нешуточных размеров хоромы. Да, окна комнат выходили на мечеть и церковь. Отсюда была видна Голгофа, еще не сокрытая от мира храмом. Рядом лишь располагалась небольшая церковь. Ох, как же здесь красиво, думала Мелисса. В ее время от Гроба Господня остались жалкие останки – труды целых поколений пилигримов – и он был обнесен стеклом. Здесь же можно было дойти до него и прильнуть к нему всем телом. Позади, чуть ниже, как она предположила, располагался храм, построенный рыцарями. Мелисса не разглядела толком окружающее ее пространство, когда выходила из церкви. Послышался скрип двери, и она повернулась на звук. В комнату вошло самое прелестное создание мира – маленький мальчик лет пяти-шести.
- Мам? – сказал он, протирая глазки.
Мелисса тихо ахнула, и невольно протянула ему руки. Мальчик сонно поплелся к ней. «Самые счастливые секунды моей жизни», - думала девушка. Она убаюкивала маленькое чудо на руках, несмотря на то, что ребенок был уже тяжеловатым. Девушка тихо напевала песню Битлз под нос. Когда дитя заснуло, она аккуратно положила его на кровать с балдахином. Любовно укрыла его одеялом и гладила его макушку до тех пор, пока сама не захотела спать.
Появление ребенка в жизни Мелиссы, в этот экстремальный ее момент, как то сгладило все острые углы ее панического страха и беспокойства. Она уже начала думать, что не зря сюда попала. По крайней мере, девушка летела в Иерусалим для того, чтобы обрести себя. Возможно, это часть чего-то большего. Она уже совсем сбилась с толку, и по-настоящему стала находить покой именно сейчас, ухаживая за спящим ребенком. Ребенок во сне начала сосать пальчик, отчего у Мелиссы появились в глазах слезы умиления. Дверь снова отворилась, и в комнату кто-то бесшумно вошел. Она не обратила на это внимания, потому что была поглощена сном ребенка. Чья-то большая рука нежно коснулась ее правого плеча, чем вернула ее к реальности. Она повернула голову и увидела статного взрослого мужчину, раза в два старше ее самой, который заботливо на нее смотрел. Мелисса, оторопев, перестала гладить ребенка.
- Ты сегодня припозднилась, моя дорогая, - низким голосом произнес мужчина. – Что же заставило тебя так долго отсутствовать?
Он не получил ответа, и поэтому продолжил.
- Не хочешь, ли пройти в свою опочивальню?
- Пожалуй, - неуверенным голосом выдавила из себя Мелисса.

Глава 4. Страхи и надежды



- Милорд! Милорд!
В соседнюю дверь начали неистово стучать.
- Господин! Милорд! Проснитесь! – это кричал какой-то слуга.
Мелисса проснулась.
- Что такое, кто зовет, - грозно и сонно прогремел милорд.
- Милорд, у меня срочное послание от…
- Тсс, ты что же, хочешь весь дом разбудить? Твоя госпожа все еще спит.
Послышались шаги, и дверь с той стороны закрыли. Мелисса, поняв, что он что-то скрывает, выскочила из постели, схватила халат и, как можно тише, проскользнула в коридор. На горизонте никого не было, и девушка решительно подставила ухо к дверному проему.
- Ги де Лузиньян находится рядом с пропастью, господин. Не велик час, и он все потеряет.
- Черт бы его побрал, этого Гвидо, - выругался господин. – Что еще?
- Король Англии, ходят слухи, возвращается в Европу. Его брат, Иоанн, правит государством за его спиной.
- То есть, он покидает эти земли, оставляя войско без лидера… В такой момент. Не к добру все это…Но есть сеньор Тира. Вся удача расположена к нему. Он – единственный лидер помимо короля, который сможет повести за собой войско. Ай, что Ричарду до Монферрата. Ведь у него есть Ги, верный пес его отца. Ему надо вывернуться на изнанку для того, чтобы оставить армию на Коррадо. Есть еще какие-нибудь новости?
- Нет, мой господин.
- Хорошо. Тогда иди, скажи кухарке, чтоб она готовила курицу мне и моей племяннице.
Мелисса как ошпаренная забежала в свою комнату прыгнула в постель с дико бьющимся сердцем. Ну, надо же! Какой водоворот событий. И все они переплетаются с Конрадом Монферратским. Что же она должна была ему передать? Как она может узнать это? Разве что только попытаться отыскать того загадочного рыцаря.
Несколькими минутами позже она ее дядя завтракали. Куриное филе, приготовленное местным рецептом, не шло ни в какое сравнение с постной едой, которой их кормили в отеле.
- Жозефина.
Мелисса не сразу поняла, что обращаются к ней. Только несколько секунд спустя, когда дядя повторил свое обращение, она подняла голову.
- Ты сегодня немного потерянная.
- Простите, дядя. Я задумалась.
- О ком? – «шутит ли? О ком?».
- О чем, дядя. Я думала о курице – она очень вкусная.
Дядя как то посуровел.
- Ты всегда хвалишь еду. Скажи мне, в чем дело, дорогая?
- Ни в чем, честное слово, - бодрым голосом ответила она.
- Хорошо. Жозефина, - на этот раз Мелисса кивнула. – Я решил отослать тебя на родину.
- Куда? – севшим голосом спросила девушка.
Дядя, видимо, ее не понимал.
- Куда еще, как не во Францию? Где еще же твоя кровная родина?
- Сказать по правде? В Англии, - это она сказала не подумав.
Дядино лицо исказилось от негодования. Эта беззаботно брошенная фраза задела мужчину до глубины души.
- Когда ты прекратишь свои глупости?
Мелисса сразу присмирела. В ее планы не входило злить такого огромного мужчину, опоясанного длинным тяжелым мечом. Она изобразила покорную послушницу и опустила глаза, стараясь не жевать. Очевидно, дядя был доволен.
- Вот так-то лучше. Думай, что говоришь. Не дай Бог, ты скажешь подобное при графе Монферратском.
- Не скажу, даю слово.
- Правильно. Потому что возвращаешься ты через Тир, где сейчас находится Коррадо. Там ты отбудешь с пилигримами под моей личной охраной. Здесь уже небезопасно.
Мелисса подняла голову. Лицо мужчины было обеспокоенным и сосредоточенным.
- Ведь это ужас. Я даже не успела, как следует помолиться в святом храме.
- Со дня на день сарацины окажутся здесь. Повторюсь, Иерусалим уже небезопасен. Еще чуть-чуть, и главные ворота закроют. Однажды мне удалось избежать плена, но боюсь, на этот раз фортуна будет не на моей стороне.

Она хотела пойти на Голгофу, и буквально не отходила от окна в детской спальне. Но, слова дяди не давали ей покоя. К тому же, у нее было предчувствие чего-то ужасного. Как знать, верить ли своему предчувствию. В последний раз эта вера перенесла ее в средневековье. А если она все же ослушается и пойдет туда? Нет, это опасно, ведь он сказал, что город в руках сарацинов. Все вельможи находятся в огромной опасности.
Вечером они скрытно покинули свой дом. От страха потерять ребенка Мелисса постоянно держала его за руку. Они шли пешком, без носилок и даже коней. Если они выйдут как бедняки, их никто не заметит. Дядя остановился только у ворот.
- Дальше ты идешь сама.
- Что? – Мелисса в страхе остановилась. – Вы…нас покидаете?
- Да, дорогая Жозефина. Ты – вся семья, которая у меня осталась, и я не могу тебя потерять. Этот город проиграет, или же погибнет от руки арабов. Пока им правят христиане. Но, сам я не покину его, покуда есть надежда на спасение. Я не покину своих соратников.
- Об этом ли речь? Вы обрекаете меня на верную погибель, - в ее голосе слышалась мольба
Она не понимала поступка дяди.
- Нет, - твердо сказал дядя. – Ты не одна, ты с моим верным рыцарем, Тибальдом. Он будет тебя защищать, пока вы не доберетесь до Тира. Вот письмо с просьбой Конраду Монферратскому защитить тебя и дать свое покровительство. Прощай.
- Вы бросаете меня, - слезы хлынули из глаз Мелиссы, когда она осознала, что у нее больше нет близких людей, кроме дяди.
Он замешкался, и, спустя пару секунд, резко повернулся и быстро ушел.
- Нет.
- Пойдемте, сударыня, - мягко сказал молодой проводник, уводя ее в другую сторону.
Пятилетний Жак оказался единственным человеком, который спокойно воспринял прощальную сцену. Мелисса глотала слезы в страхе перед неизвестностью. Она думала о том, что с ней станется, что будет с малышом. Она даже боялась представить себе, каково это – путешествовать по пустыне пешком и налегке. Однако ее опасения не оправдались, потому что за пару миль от города их ждала пара лошадей и еще несколько всадников. Были еще и верблюды с запасами воды и еды. Мелисса внезапно поняла, насколько хорошо дядя все продумал, спасая ее и ребенка.
- Госпожа, - сказал один из спешившихся всадников. – Не хотите ли подкрепиться?
Девушка обреченно вздохнула, но ничего не сказала. Этот человек бережно помог ей взобраться на коня, давая знак остальным собираться. Потом он сам сел позади и повел коня вперед.

Они добирались до Тира несколько суток, прошагивая около двух десятков миль под палящим солнцем и двумя-тремя остановками.
Наконец, они добрались. Тибальд повел свою госпожу прямиком к маркизу. Конрад обратил внимание на выправленную осанку и уверенную поступь простолюдина в лохмотьях, который вошел в пустующие покои.
- Господин, - сказал Тибальд, по-рыцарски кланяясь Конраду. – Я Тибальд, рыцарь Рено де Шатильона. Я привел его племянницу к Вам, исполняя его просьбу.
Конрад не обращал до этого внимания на изможденных женщину с ребенком, по пятам, следовавшим за ним. Теперь же он заметил тонкое благородство в девушке. Она не смела, поднять на него глаза. Что-то было необъяснимое, но притягательное в этой молодой особе. Когда Тибальд сказал о ней, она достала конверт из-под своей поношенной мантии и протянула ему. Конрад взял письмо и прочитал его. Его лицо выражало крайнюю озабоченность. Он посмотрел на девушку.
- Госпожа графиня, чувствуйте себя, как дома. Тибальд, - обратился он к рыцарю, - я был бы рад видеть тебя в рядах своих союзников.
- Непременно, сир, - ответил Тибальд. – Но, боюсь, что разочарую Вас, потому что нескоро появлюсь в Тире. Я должен вернуться к своему господину.
- Что ж, перед отбытием ты должен набраться новых сил. Располагайтесь.
После этих слов Конрад ушел, и в покои вошел слуга, который любезно отвел их в свободные комнаты.
- Надеюсь, мы еще встретимся, госпожа, - сказал Тибальд, целуя руку Мелиссе, перед тем, как она исчезла в комнате с ребенком.
Она ответила ему теплой улыбкой.
- Может быть, и встретимся, храбрый рыцарь.
Она раздела и помыла Жака, приняла ванну сама и к вечеру они наелись разных вкусностей. Наконец, через полчаса они заснули ангельским сном.

Наутро их никто не будил, и Мелисса проснулась довольно, поздно. Жак все еще спал, и она тихо переодевшись, вышла из комнаты на разведку. Пока Мелисса исследовала замок, она вдруг вспомнила Артура, который хотел поехать с ней в Иерусалим. Она даже не подозревала, что так сильно успеет по нему соскучиться. Подумать только, какими бы насыщенными ни были ее приключения здесь, она все равно думает о своей прежней жизни. У нее возникло стойкое желание найти его. Почему она так решила, сама не смогу вам объяснить, но что-то вело ее изнутри. Мелисса будто бы знала, что он должен быть здесь.
Пока девушка гуляла в своих раздумьях по внутреннему дворику, она незаметно дошла до покоев Конрада Монферратского. В этом же крыле располагались все его подданные. Навстречу ей вышел смуглый марокканец, по всей видимости, слуга или паж. Он вежливо поклонился в сторону Мелиссы.
- Стой, - негромко позвала она. Слуга остановился. – Ты не знаешь всех пажей сеньора?
- Да, госпожа. Знаю.
- Отведи меня к ним.
Слуга заинтересованно и смущенно взглянул на Мелиссу, и повел ее за собой. Они шли по широким ярко освещенным солнцем коридорам, на пути им почти никто не встречался. Наконец, он спустился по узкой лестнице и повернул налево. Здесь располагалась кухня с открытыми оконными проемами. Он вышел на улицу и повел Мелиссу через дворик. Через несколько секунд он остановился.
- Кто Вас интересует, госпожа?
- Для начала я хочу узнать, есть ли среди них новички.
- Есть один, госпожа. Юный и не очень хорошо воспитанный.
- Воспитанный? – Мелисса про себя усмехнулась. Разве бывают невоспитанные пажи? – Приведи его.
Слуга поклонился и ушел. Через несколько минут он привел слегка напуганного загнанного Артура. Когда он увидел Мелиссу, то остановился как вкопанный. Молодой и любопытный марокканец пытался остаться незамеченным, но Мелисса поблагодарила его за помощь, после чего он уже не мог стоять и подслушивать. Брат и сестра, оставшись наедине, крепко обнялись, и после некоторого времени отошли друг от друга.
- Что ты здесь делаешь?
- Как ты сюда попал? – они спросили одновременно вполголоса.
- Я сидел у себя в комнате и рассматривал сосудик, - начал Артур. – Вдруг он снова странно засветился, в следующую секунду я оказался здесь.
- Да уж, - обеспокоенно сказала девушка. – Я же говорила, не надо было его брать.
Артур стыдливо опустил глаза. Мелисса погладила его по плечу.
- Ничего страшного. Сосуд все еще с тобой?
- Да.
- Где?
- Я его всегда держу при себе, - сказал он и вытащил сосуд из внутреннего кармана.
Мелисса взяла его в руки. На мгновение сосуд осветился ярким светом, и она напугалась и вернула его Артуру. Они взволнованно переглянулись, и Артур спрятал сосуд обратно. Мелисса чувствовала себя не очень уютно в покоях прислуги, и сказала Артуру, где находится ее комната. Он условились встретиться там ночью, после того как все лягут спать. На прощание они снова обнялись.

Ночью Артур, словно кошка, на цыпочках и постоянно озираясь, пошел в комнату Мелиссы. Мелисса ждала его у кровати, на которой спал маленький мальчик.
- Кто это?
- Жак. Мой сын. Точнее не мой, а Жозефины.
Артур в недоумении пялился на сестру.
- В смысле? – спросил он севшим голосом. – Кто такая Жозефина?
- Ну, - девушка вздохнула. – Так вышло, что я оказалась очень похожей на некую госпожу Жозефину. Она – графиня. Поскольку со мной не было все это время рядом предполагаемого мужа, я поняла, что она вдова. Причем очень молодая.
- Ну да, - добавил Артур. – Кто бы мог подумать, госпожа графиня, - он гадко улыбнулся, отчего Мелисса, не удержавшись, стукнула его по голове.
- В средневековье заключались браки по расчету, и муж-рыцарь мог запросто умереть в битве. Особенно здесь, на Востоке.
Артур кивнул. Она никогда не думала о том, как выглядел муж Жозефины. Может, это и к лучшему – то, что она попала сюда только после его смерти. Он бы точно понял, что она – кто угодно, только не его супруга. К тому же, перспектива разделять супружеское ложе непонятно с кем – а вдруг он был страшненьким волосатым дяденькой – девушку отнюдь не привлекала.
- У нее есть дядя, Рено де Шатильон. Очень добрый человек. Кстати, его имя я узнала только накануне. Он вывел меня со своей личной охраной из Иерусалима.
Мелисса, рассказывая это, вновь окунулась в недавно пережитую драму. Ей стало очень горько от того, что он спас ее, когда она даже не была ему родной. Но, всякий раз, когда она думала о нем, в ней возникало необъяснимое чувство родства с этим человеком.
- То есть, ты пришла из Иерусалима, - подытожил Артур.
Мелисса очнулась и кивнула.
- Пешком? – кивок.
- По пустыне? – это, скорее, было утверждение, нежели вопрос.
Мелисса взглянула на брата и увидела его лицо. Сложно было понять, что на нем отражено – он был глубоко, но кротко удивлен. Видимо, пытался представить это у себя в мозгу.
- Невероятно, - тихо произнес он. – И ты не выдохлась?
- Очень. Ты не представляешь как это изнурительно. А рыцари – те вообще, в кольчугах были. Просто ужас какой-то. Представляешь, что было бы, если бы на нас напали? Мы бы погибли.
- Сколько было рыцарей?
- Человек семь. С половиной.
Артур прыснул от смеха.
- Это ты про мальца?
Мелисса засмеялась.
- Знаешь, - начал он. – У меня странное предчувствие.
- Какое предчувствие? – спросила она через несколько секунд.
- Что мы должны что-то сделать…совершить, не знаю, - медленно произнес Артур.
- Меня не раз посещали подобные мысли. Сегодня я именно так и сделала – словно бы послушалась внутреннего голоса и нашла тебя. Спонтанно.
- Да что ты говоришь? – шепотом спросил Артур. – Не могу поверить…
- Так оно и есть. Я даже порой не осознавала того, что делаю. Почему мы вдруг оказались здесь? Зачем мы здесь нужны?

Мелисса задала самый насущный вопрос. И вправду, что они делают в Тире в 1191 году? А что еще важнее, откуда у них появилось необъяснимое предчувствие? Они пока этого не осознают, но скоро занавес для них приоткроется. Или, как говорят в средневековье, «когда отыщется Священный Грааль».

- Вот именно, зачем. Какова причина.
Мелисса взглянула на ребенка. Артур, уже достаточно долго наблюдавший за сестрой, заметил, как она ласково смотрела на Жака. Он спал мирным сном, по привычке сося палец. Мелисса неосознанно начала его гладить. Сам Артур не питал фанатической любви к детям. Жак для него не был так важен, как сестра, но ее привязанность к нему ставила под сомнение их поиски в обратный путь. Слишком много материнской заботы, взявшейся практически из ниоткуда. Из прошлой жизни, максимум, что могла сделать Мелисса – это подзадоривать его, Артура, и иногда дотрагиваться до его плеча. А здесь – совсем чужой ребенок, в одночасье разбудивший в Мелиссе заботливую мамочку. Это просто не укладывалось в его светлой голове (говоря светлой, мы имеем в виду цвет его волос).
- Мелисса.
- А?
- Ты хочешь обратно?
Мелисса кивнула, а потом задумалась. У нее возникла страшная дилемма, и она взглянула на Жака, в очередной раз.
- Я так и думал, - обреченно вздохнул Артур. – Ты не можешь взять его с собой. Ты ведь понимаешь это?
Сестра поджала губы.
- Я бы не хотел уподобляться американским идиотам в фильмах, которые меняют ход исторических событий. Этот малец – сын графа. Он может стать впоследствии очень видной и, главное, важной фигурой в истории, и если, тем более, мы говорим о таком шатком времени, как крестовые походы. Мне удалось подслушать пару раз Конрада, и я понял, в какую гущу событий мы умудрились попасть. Сейчас идет раскол в христианском мире на Востоке. Саладин вот-вот отвоюет Иерусалим. Тир – единственная крепость. И Рено де Шатильон, как ты говоришь, зовут твоего дядю, это тот самый Брендон Глисон из «Царства Небесного» с Орландо Блумом. По крайней мере, я пришел сейчас к этому выводу, основываясь на его имени. А сам он – тяжеловес международного уровня.
- Боже, - только и сказала пораженная сестра, отказываясь верить в свои «родственные» связи. – Нет, - шепотом произнесла она. – Это не он. Ты ошибся.
- И нигде я не ошибался. Ты плохо слушаешь. Рено де Шатильон.
- Но…
- Забудь.
- Я…
- Тсс.
Мелисса тяжело вздохнула. И откуда этот юнец знает столько об истории? Он же никогда, сколько она себя помнит, этим не увлекался. Он будто прочитал ее мысли.
- Ты же хрестоматию читала?
- Что?
- Хрестоматию, которую я дал тебе в поездку.
- О, боже! Хрестоматия, - протянула девушка.
- Ты могла спокойно там найти подтверждение моим словам. Я их взял оттуда.
- Ты просто сумасшедший.
Артур усмехнулся.
- Нет, я просто гений. Две крайности одной и той же сущности.
- Ох, какой ты умный, - Мелисса закатила глаза.
- Какой есть. Так что ты решила?
- Насчет Жака?
- Да.
- Я не знаю, Артур. Я не могу пока решить. Все труднее, чем я предполагала.
- Почему ты так к нему привязалась?

Второй насущный вопрос на вечер.

- Сама не пойму. Он такой близкий и родной. Словно я знала его целую вечность. И он назвал меня мамой, - столько счастья было в ее голосе, что Артур невольно заревновал.
- А я для тебя что, не родной что ли?
- Почему ты так решил, глупенький? – Мелисса округлила глаза.
Артур только сложил руки на груди. Мелисса улыбнулась и обняла своего брата.
- Тебя никто никогда не заменит. Запомни. И заруби себе на носу.
- Нос то жалко, - пошутил Артур.
Вскоре он покинул сестру и так же тихо прокрался в покои прислуги. Через несколько часов начало светать. Никто не заметил черную фигуру, которая отлепилась от стены в южных покоях, там, где находилась комната Мелиссы. Фигура пошла в противоположную от них сторону. Спустя некоторое время, эта фигура оседлала лошадь и, осторожно оглядываясь по сторонам, покинула город. Это был разведчик, и он направлялся к английскому королю.

- Ты хочешь сказать, что девочка – подкидыш? – спросил Ричард своего посыльного.
- Да, сэр.
- Какое отношение это имеет ко мне? – не услышав ответа, он продолжил. – Пускай у Рено будет хоть целое гнездо таких детей, эта девочка не имеет никакой угрозы для меня.
- Сэр. Я слышал, как паж сказал, что ее ребенок может сыграть серьезную роль в будущем.
- Если может, это еще не значит, что сыграет. Хорошо, наблюдай за ними, в особенности за ребенком. Как его зовут?
- Жак, сэр.
- А какой у него титул.
- Титул графа, милорд. Но какого именно графа, дети не сказали.
- Понятно. Можешь идти.
Через несколько минут этот человек ускакал обратно в Тир.

Глава 5. Маленькие радости

Мелисса проснулась рано утром. Она чувствовала необычайный прилив энергии. Быстро глянув на Жака, она встала и переоделась. Служанки пришли через некоторое время и удивленно остановились, увидев, что она почти до конца оделась. Они лишь по ее просьбе зашнуровали сзади платье. Одна из служанок робко передала приглашение Конрада отобедать с ней. Мелисса спросила, который час. Из ответа на средневековый лад она поняла, что сейчас где-то полдесятого. Она вышла на улицу, наслаждаясь тишиной и птичьими голосами. Вдруг она отчетливо услышала какой-то треск. От неожиданности девушка замерла. Пройдя несколько шагов, Мелисса невзначай опустилась на землю и сорвала цветок. Она повернулась так, что ей открывался весь вид на арки и двери. Неподалеку зашуршало дерево, и Мелисса встала как вкопанная. За ней явно кто-то следит. Девушка подытожила, что ей будет спокойнее, если она проверит все кусты и закуточки, нежели будет убегать неизвестно от кого.

Она подошла к шуршащему деревцу совершенно беззвучно, предусмотрительно приподняв подол платья. Там явно кто-то скрывался. Мелисса обошла дерево и увидела сидящего на корточках марокканца, который отвел ее вчера к брату. Он держался обеими руками за тюрбан и совсем не смотрел по сторонам. Когда он все-таки убрал руки и позволил себе повернуться, то вскрикнул от испуга и упал. Грозная Мелисса засверкала глазами, кладя руки на пояс.
- Что это ты здесь делаешь, мальчик? – нарочито спокойным голосом спросила она.
- Н-ничего, мадам. Ничего.
- Совсем-совсем ничего? Ты хорошо подумал? – Мелисса затопала левой стопой.
От страха марокканец не знал, что ответить.
- Я ведь могу тебя хорошенько наказать за это. Еще раз повторюсь: что ты здесь высматривал?
Он словно язык проглотил, и все продолжал смотреть на Мелиссу круглыми глазами. Мелисса, потеряв терпение, закатила глаза и собралась уйти. Напоследок она бросила:
- Еще раз тебя увижу, расскажу все твоему господину. И тогда наказывать буду не я, а он.
Марокканцу стало не по себе от этого предупреждения. Мелисса гордо ушла прочь. Когда она скрылась из виду, марокканец прищурил ей вслед свои глаза, и прошептал:
- Еще увидим, крошка, кто кого.
Он встал и пошел восвояси.

В полдень Мелиссу переодели на обед с маркизом, и повели в главный зал. За столом сидело приличное количество гостей и придворных, и все они с аппетитом смотрели на еду, потирая руки. Мелисса успела разглядеть несколько рыцарей-госпитальеров, несколько баронов в кольчугах и с фамильными гербами на длинных подпоясанных туниках, также в зале сидели и некоторые священнослужители. Мелисса, как могла, постаралась подражать знатным девицам в поведении, чтобы не дай отличиться от людей. Ее не покидала мысль, что за этим столом сидят, наверное, самые знаменитые личности, вошедшие в историю, о которых она, несомненно, читала в учебниках истории. Стол возглавлял Конрад Монферратский. Хоть о нем она что-то знала. Ее представили, и девушка скромно опустив голову, прошла к свободному месту.
- Дорогая моя графиня, - обратился к ней Монферрат, - не откажите мне в любезности сесть рядом со мной, - он указал на свободное место слева от себя.
Мелисса, молча, прошествовала к месту. Кое-кто заинтересованно на нее оглядывался. Она сделала реверанс и села. Все приступили к еде, поскольку маркиз пригубил вино.
- Скажите мне, дорогая графиня, - произнес маркиз через некоторое время, - что случилось в Иерусалиме?
Мелисса вспомнила яркие красочные фрески и множество пилигримов, идущих к Гробу Господню.
- Иерусалим скоро падет, милорд.
Послышался гул и ропот. Люди всполошились от этой новости. Монферрат стал серьезным.
- Поэтому дядя меня и выслал, - она предусмотрительно промолчала о том, что уходила она ночью, чтобы их никто не узнал, потому что заметила за спиной маркиза молодого марокканца, без сомнения, навострившего уши.
Маркиз будто понял, что она недоговорила, и помрачнел еще сильнее.
- Ему нужна поддержка, - сказал один приближенный маркиза.
- Нет, - сказал другой. – Это опасно. Иерусалим на грани падения, идти туда бесполезно – у нас не хватит воинов. К тому же, нам надо охранять границы собственного государства.
Мелисса взглянула на Конрада Монферратского, тот ничего не отвечал. Он впал в глубокую думу.
- Скажите, Жозефина, - обратилась женщина к Мелиссе, пытаясь разрядить обстановку. – Что вы предпочитаете больше – конные прогулки или солнечные бани?
- Ну, - неуверенно ответила Мелисса, - я не очень хорошо сижу в седле.
- Не беспокойтесь, миледи, - отозвался один рыцарь, - Готфруа научит вас.
Послышались редкие смешки.
- Готфруа? – Мелисса покосилась на рыцаря.
- Конечно, миледи, он – превосходный наездник.
- Нет, - сказала женщина, - господин барон, ведь она не сказала, что это ее любимое занятие.
- Не беспокойтесь, мадам, она его полюбит, - ответил интересный мужчина лет тридцати, заинтересованно глядя на Мелиссу.
На этот раз все рассмеялись. Мелиссу это смутило.
- Право, дорогая графиня, скажите нам, что вы любите больше? – спросила женщина.
- Солнечные бани, хоть я никогда и не пробовала их.
- О, поверьте, вы не останетесь равнодушной, - весело произнесла женщина.
Она представилась Беллатрисой, ее муж был герцогом д’Амбруаз, и здесь они жили при дворе Конрада Монферратского. Она пригласила Мелиссу к себе на солнечные бани, на все выходные. Мелисса встретила ее предложение с энтузиазмом. Они разговорились. Все придворные вели свои беседы, и маркиз мог беспрепятственно говорить со своими приближенными об Иерусалиме и Рено де Шатильоне.

Мелиссе удалось убедить маркиза дать ей одного из своего пажей (то есть, Артура), и вскоре она вместе с герцогиней и Жаком удалилась в имение д’Амбруазов. Это были чудесные выходные, и брат с сестрой забыли на это время о своих проблемах, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Артур успел влюбиться в одну их служанок герцогини, и пропадал все выходные. Мелисса узнала столько нового о жизни светских дам, что не верила тому, что является сейчас одной из них – она настолько была поглощена всей окружавшей ее роскошью и богатству, что влилась в ритм новой жизни очень быстро. Теперь она уже не задавалась вопросами о правильном этикете при дворе. Это был отличный отдых. Но, даже здесь, при затмившей все в восприимчивом сердце Мелиссы роскоши, ничто не могло отделить ее от Жака: она всегда гуляла и беседовала с ним о том, о сем. На ночь она читала, а точнее, рассказывала ему сказки братьев Гримм и Толкиена.

Через трое суток они вернулись в Тир, загорелые, отдохнувшие и радостные. Мелисса сладко потянулась в своей постели. Она, по обыкновению, спустилась в благоухающий сад и собирала цветы в комнату, когда почувствовала чей-то взгляд на себе. Она обернулась и увидела обаятельного взрослого рыцаря по имени Готфруа. Поняв, что его заметили, он подошел.
- Вы любите цветы?
- Я их просто обожаю.
- Наверное, в Шатильоне много садов и теплиц.
- Наверное…
- Как вы находите Тир с его единственным цветочным садом?
- Мне здесь очень нравится.
- Могу я пригласить вас на прогулку?
Сказать по правде, Мелисса была польщена вниманием такого мужчины. Однако этот мужчина явно желал бы большего, чем просто общаться, и девушка решила не обнадеживать его. Она задумчиво и печально на него взглянула, и его лицо прояснилось.
- Вы любили своего супруга, не так ли? Прошло еще не так много времени.
- Нет, - ответ Готфруа обескуражил. – Я его не помню.
- Тогда что же вас останавливает?
- Я вас не люблю, - напрямую сказала Мелисса.
Видимо, он не ожидал такого ответа.
- Я ценю ваше внимание, но мое сердце никогда не будет вам принадлежать.
Мелисса сделала некое подобие реверанса и быстро удалилась. Она поднялась в комнату к Жаку.

Глава 6. Побег. Семь месяцев спустя

Рено де Шатильон погиб в плену, наряду с другими знатными баронами. Это не внушало оптимизма. Как-то раз приезжал Тибальд, он был очень изможден и глубоко несчастен, и выглядел старше своих лет. Мелиссе удалось подслушать его и Монферрата.

- Это безнадежно. Иерусалим пал. Сарацины наступают.
- Сюда они не посмеют приблизиться.
- Очень на это надеюсь, господин.

Мелисса за эти месяцы мастерски научилась подслушивать, и узнала, что Конрад Монферратский всяческим путем добивается брака с принцессой, которая уже замужем. Положение христиан было жутко неустойчивым, и это внушало страх. Вдобавок, ее брата с другими несколькими пажами отослали в загородную резиденцию Конрада, что абсолютно не входило в их планы. Они сумели разобраться со своей «машиной времени», и должны были уже на днях исчезнуть из средневекового мира. Мелисса чувствовала бы себя очень одинокой, если бы не Жак. Ей стоило сюда попасть хотя бы ради него. Она чувствовала себя счастливой за все это время благодаря Жаку, как будто знала его уже давно. Она не могла понять, почему так сильно его полюбила, но это только все усложняло. Накануне своего ухода Артур жестко поставил ее перед выбором: Жак или он. Не то, чтобы он так сильно ревновал и обижался, хоть это отчасти и, правда, но в действительности, Жак мешал ей уйти в свой мир, а это неправильно. Мелисса осознала, что находится на острие тонкого лезвия, и может легко свалиться в пропасть. Жака нигде не было, и она искала его весь день. А, поскольку Конрада тоже не было, ей не к кому обратиться за помощью. Последней каплей оказался этот подозрительный, внушающий необъяснимый страх, марокканец, который буквально по пятам следовал за ней. Сегодня ночью она уже должна покинуть замок и встретиться с Артуром. У девушки не оставалось никаких надежд на поиски Жака, и с тяжелым сердцем она начала собираться.

В условленном месте она увидела одинокую фигуру в рясе. Неуверенными шагами девушка приблизилась, и увидела своего давнего знакомого.
- Рауль! Неужто, это вправду вы? – она радостно кинулась к нему в объятия.
Он поспешил сделать то же самое.
- Рад видеть вас в хорошем здравии, госпожа. У меня печальные новости для вас.
- Какие, - девушка испугалась, что с Артуром что-то приключилось.
- Господина Конрада Монферратского убили.
Сердце Мелиссы ухнуло вниз.
- Как.
- Это ассасины, - с благоговейным ужасом прошептал монах. – Я их видел. Он уже подходил к городу со своей супругой, как они его убили.
- Кто? – девушка в шоке воззрилась на Рауля. Где-то она уже слышала это.
- Они лишили вас вашего последнего защитника. Вы должны уходить отсюда. Срочно.
- О нет, Жак… я должна его найти.
Услышав имя ребенка, монах как-то сразу уменьшился в размере и скорбно опустил голову. От Мелиссы это не скрылось.
- Вы что-то знаете? – на мгновение надежда затеплилась в ее сердце, но тут Рауль поднял свои глаза, и девушка прочитала в них глубокую печаль.
- Мне жаль вас огорчать, дитя, - тихо произнес он.
- Что? – вот теперь она уже начала подозревать худшее.
Священник собирался с духом, и, наконец, сказал:
- Его больше нет.
Девушка стояла в недоумении.
- Как это, нет?
- Госпожа, - тяжело произнес священник, - его умертвили.

Мелисса стояла, не в силах осознать сказанные священником слова. В следующее мгновение горячие слезы потекли из глаз, и она в отчаянии опустилась на землю. Как? Зачем? Ее любимого Жака? Убили? За что? Она не верила, но глубоко в душе понимала, что это правда. Девушка уже забыла, зачем сюда пришла; единственное, что в ней осталось – это боль утраты. Несколько мгновений спустя священнику пришлось ее успокаивать. Он начал говорить ей непонятные вещи. Тут подошел Артур, который ничего пока не ведал. Он застал их сидящими у фонтана: Мелисса заливалась слезами, а священник что-то говорил. И вот, что он услышал:
- Он умер Жаком здесь, но дух его бессмертен. Ты найдешь его, если будешь искать усердно. Он вернется, если будет нужно.
Мелисса ничего не слышала. Артур стоял, не двигаясь и стараясь не нарушать идиллию. Не смотря на колкую ревность к Жаку, он все-таки по-своему к нему привязался.
- Слушайте, - тихо, но отчетливо произнес он немного позже.
Рауль передернулся от неожиданности.
- Нам надо спешить. Мелисса, - девушка подняла голову, - ты готова?
Мелисса не знала что ответить.
- Да, госпожа, он прав. Вы должны бежать.
Хлынул новый поток слез. Артур тяжело вздохнул. «Девушки». Священник вытер слезы сестры своим платком и помог ей подняться.
- Спасибо, Рауль, за вашу доброту, - Мелисса слабо улыбнулась.
- Ну, что вы, для меня честь служить вашему превосходительству.
- Мне действительно пора. Здесь меня более ничто не держит, - сказала эти слова Мелисса, глядя на Артура, так, что ему стало неловко. Он стал думать, что между ней и Жаком происходило что-то, что ему непонятно, но оно было настолько глубоким, что юноша не решился судить свою сестру.

Рауль проводил их до теряющейся в тени арки, и потом ушел своей дорогой. Он пообещал Мелиссе как-нибудь навестить ее во Франции, и Мелисса не знала что ответить. Девушка надела уже начавший светиться в ее руках сосуд на шею, и они взялись за руки. Все вокруг снова завертелось, как семь месяцев назад. Мелисса закрыла глаза, ожидая увидеть полурассыпавшуюся стенопись в иерусалимском храме и Сэма. Движение закончилось, и они отпустили руки. Мелисса открыла глаза и увидела залитую солнцем поляну и далекие холмы. Стояла мелодичная тишина, и нежный чистый воздух вскружил ей голову. Артур недоверчиво уставился на поляну.

Глава 7. Неожиданная встреча

- И что это за место? - саркастически спросил Артур.
- Сама не знаю, - ответила крайне удивленная Мелисса.
Вокруг вся зелень давно иссохла от палящего солнца, и холмистая поляна простиралась на много миль вокруг. Ребята почувствовали удушливую жару, которая очень сильно подействовала на Мелиссу.
- Черт бы побрал эти дурацкие корсеты.
- Ну-ну, - Артур повернулся к сестре. - Ты только представь, как много китов полегло ради этого сомнительного удовольсвтия.
- Не говори мне об этом, а то у меня возникло острое ощущение сбросить с себя эти "оковы" и разломать ко всем чертям.
- Когда ты начала так чертыхаться?
- Когда я Жака не обнаружила в постели, - отрывисто произнесла девушка.
Возникло неловкое молчание, которое Артур силися нарушить, но побоялся все испортить. Они стали искать укрытие от солнца и хотя бы намек на подводный ключ в звенящей тишине. Наконец, обнаружив ручеек, они сели в неглубокую ложбинку, пробитую водой, способной хоть как-то защитить их от солнца. Все это время Артур пытался найти правильные слова для разговора.
- Слушай, - сказал он наконец, - Жак был прекрасным сыном и очень милым братиком для меня.
Мелисса не отреагировала и продолжала зачерпывать воду в сосуд.
- Я не знаю как, но мне кажется, что его... пропажа не случайна.
Девушка слегка повернула голову в его сторону, продолжая хранить свое молчание. Артур был уверен, что она уже построила догадки.
- Его убили. И я не знаю, кто, - сухо произнесла она. - Но подозреваю.
- Главный вопрос, зачем кому-то понадобился маленький мальчишка.
Мелисса замолчала, но сказала через некоторое время:
- Мне кажется, что род моего... дяди был чересур знатен. Это очень мило, конечно, что граф Монферратский приютил меня, но моя благородная подруга сказала мне, что не каждого гостя так лелеют, как меня. Отчего я делаю вывод, что моего сына убили из страха, что он станет мстить. Уж не знаю, какой была эта Жозефина, но подозреваю, что ее воспитывали в духе политических интриг. Так что немудрено, что я могла воспитать потенциального врага.
- Ну да, Рейнольд Шатийонский из Керака, - нараспев сказал Артур. - Ты знала, кто был твой милый дядечка?
Мелисса глянула на брата.
- Мясник и антихрист. История красочно все это описывает, - пояснил брат. - Он напал на караван, везший сестру Саладина. Поэтому-то он и поджал хвост и скрылся в Иерусалиме.
- Мне он запомнился другим. Он вывел меня из Иерусалима до того, как на город напали.
- И понятно, почему - ты везла его наследника. А кто был твой муж?
- Откуда мне знать - она была вдовой, - печально ответила Мелисса.
Артур погладил сестру по плечу. Неразделимое горе заволокло ее с головой, поэтому он вызвался поискать хворост и что-нибудь поесть.

Солнце клонилось к закату, и сонные брат с сестрой не обратили внимания на далекое ржание лошадей.
- Доложи барону, что тут два путника, - жестко сказал молодой мужчина в грязной поношеной рубахе.
- Йа! - крикнул его попутчик коню, и погнал того назад к табору.
Второй попутчик подъехал к мужчине.
- Думаешь, она? - спросил он грубым хриплым басом, прикуривая папиросу.
- Она, - недолго думая, сказал мужчина.

Мелисса и Артур спали без костра, боясь диких зверей, и совсем позабыв о карауле. Пока они посапывали во сне, к ним бесшумно подкрались цыгане. Окружив их, некоторые спешились и приготовились напасть.
- Лови их! - выкрикнул один из спешившихся цыганей, среднего возраста на вид мужлана без трех зубов во рту.
Мелисса и Артур проснулись от крика и шума, и с ужасом осознали, что окужены. Артур кинулся к сестре, силясь ее защитить, но их разделили. Мелисса закричала, тщетно пытаясь освободиться. Артур рычал от негодования, выкрикивая при этом:
- Псы! Разбойники! Дайте мне меч, я с вами разберусь!
- Ха-ха-ха-ха, - заржали цыгане. - Меч ему подавай! А где твои латы, рыцарь? - с издевкой подначивали они. - Защищаешь свою даму сердца?
- Не троньте ее! - продолжал реветь Артур.
- Артур, успокойся! - взмолилась Мелисса, заметившая увесистого парня с дубиной, собравшегося откючить ее бойкого брата.
Тут же все внимамние переключилось на нее.
- О, девица хочет тебя спасти, - с улюлюканием присвистывали они. - А ну-ка посмотрим, насколько она невинна.
- Нет! - Мелисса завопила от страха перед будущим, но тут один всадник подал голос.
Домогающиеся разбойники отошли от жертвы, давая всаднику разглядеть добычу. Сердце гулко билось о ребра, и с помутненным рассудком Мелисса заметила бесчувственного брата с хорошей шишкой на голове, который, видимо, не смог успокоиться от предстоящей пытки для сестры. Всадник заговорил на понятном для нее языке.
- Твой спутник отважно бился за тебя. Наверное, он твой брат. И вы, как видно, собирались на бал.
Как только он заговорил, Мелиссу охватило странное волнение.
- Но, - продолжил он, - бал в другой стороне, и мы как раз собирались туда.
- Да, но не ожидали такого приятного сюрприза, - подхватил другой всадник с грубым голосом, и ему тут же ответили гнусным хихиканьем.
Мелисса старалась прикрыться лохмотьями некогда бывшего прекрасным платья, боясь оглядеться вокруг. Она смотрела только на первого всадника.
- Что... что вы хотите? - сбивчивым голосом спросила она.
- Того же, что и все разбойники, - он наклонился к ней, - золота.
- И красивых женщин, - добавил один пеший, после чего все загоготали.
Тут мужчина предложил ей руку, чего она ожидала меньше всего. Сердце снова бешено забилось, но она не могла понять, отчего. Мелисса приняла его руку, и он помог ей взобраться в седло. Ее брата подхватили и грубо положили на коня второго всадника.

@темы: рассказы